— Бл*ть, шлюха, ты снова делаешь меня твердым, — сказал он, хлестнув ее по обнаженной киске.
Боль была жгучей. Отбросив ремень, он несколько раз ударил ее кулаком в живот. Каждый раз она кричала, потому что, если бы она этого не делала, ей стало бы еще хуже.
Услышав, как открылась дверь шкафа, Лисса поняла, что у нее проблемы.
Кнут приземлился на ее и без того болезненную грудь. Дон постарался ударить ее достаточно сильно, чтобы рассечь кожу. Затем он применил нож. Проведя острым лезвием по кончику ее соска, он отрезал его кусочек, в то время как Лисса с ужасом взирала на него.
— Тебе понравилось, шлюха? В следующий раз, когда ты ослушаешься, я отрежу всю твою гребаную сиську.
Он смеялся, пока она рыдала. Подкурив сигарету, Дон раскрыл ее половые губы и воткнул в них зажженный конец. Прежде, чем ее разум успел осознать это, тело обмякло от боли.
— Просыпайся, шлюха.
Лисса очнулась от ужасного запаха и от того, что кто-то ударил ее по лицу. О... нюхательная соль. Он часто использовал их на ней.
Ее киска и сосок — точнее, место, где он был — горели.
Видимо, когда она отключилась, он прижег ее рану. По крайней мере, он развязал веревки.
— А теперь вставай и прими душ. Ты должна приготовить мне обед.
Лисса сползла с кровати, зная о последствиях, если она этого не сделает. Чувствовала слабость, но, сделав глубокий вдох, заставила себя мелкими шажками пройти к ванной. Она включила горячую воду, и ее окутало паром. Отрегулировав воду, она ступила под жесткие струи.
Сдерживая крик, когда струя воды ударила по ее пульсирующему соску, Лисса начала тщательно мыться, зная, что он осмотрит ее и разрешит нанести успокаивающую мазь только в том случае, если она будет идеально чистой.
Чувствуя, что вымылась достаточно чисто, она выключила душ, вытерлась полотенцем и надела тонкую рубашку, которую он разрешил ей носить.
Поспешив на кухню, она чувствовала между ног резкую боль от ожога, но, как хорошая девочка, не выказала никаких признаков дискомфорта. Лисса вспомнила свою подготовку к Дону, когда отец сначала продал ее ему, а затем устроил их свадьбу. Свадьбу, на которой она не имела права голоса. Дон всегда читал ей лекции о важности чистоты, когда проводил свои ежедневные проверки. Он не потерпел бы ничего, кроме идеальной чистоты.
Дон разговаривал по телефону, обсуждая свои дневные дела, и Лисса тут же наклонилась над деревянным столом, приняв позу для осмотра. Она почувствовала холодок, когда он поднял рубашку и раздвинул ее ягодицы. Его дыхание, когда он провел языком вверх и вниз по ее складкам.
— Повернись, — сказал он, все еще держа телефон у уха.
Она быстро подчинилась. Смена положения облегчила давление на ее пульсирующий сосок, когда она легла на стол на спину и раздвинула ноги. Дон поднял рубашку, и она почувствовала боль на месте ожога от дуновения воздуха, но ее лицо оставалось бесстрастным. Когда он провел языком по ожогу на ее половых губах, Лисса случайно вскрикнула, из-за чего он сильно ущипнул ее. Закончив пробовать ее и проверять чистоту, Дон сильно шлепнул ее по киске со словами:
— Достаточно хорошо, шлюха. Иди и намажь мазью этот ожог и сиську, чтобы не вонять здесь.
Глава 2
Габриэль
— Да, конечно, можешь. Хорошая девочка. А теперь ложись спать. Позвонишь мне, когда проснешься.
— Да, сэр. Я люблю вас, — промурлыкала Алексис в трубку.
— Спокойной ночи, малышка, — сказал Габриэль и повесил трубку.
Войдя в клуб, он ослабил галстук. Это был долгий день в офисе, и все, чего он хотел — это выпить чего-нибудь холодненького и расслабиться.
Клуб «Лилия Вуду» был эксклюзивным закрытым заведением только по приглашениям для людей, которые придерживались стиля жизни Дом/саба. Для них это было безопасное место, где можно было встретиться с единомышленниками, а закрытым оно было потому, что это был не фетиш-клуб для людей, которые только учились этому, а клуб для тех, кто уже был вовлечен в этот образ жизни. Габриэль был частью этого с восемнадцати лет, а в свои тридцать восемь не мог представить себе иного пути.
Подойдя к барной стойке, он огляделся, чтобы увидеть присутствующих, и улыбнулся, когда поймал взгляд своего давнего друга Джейсона и его сабы. Джейсон махнул ему рукой.
— Привет! — радостно поприветствовал его Джейсон, пока Габриэль не спеша к ним подходил.
— Привет, — усмехнулся Габриэль. Радость Джейсона была заразительной.
— Где Алексис? — спросил Джейсон.
Габриэль взглянул на Бри, которая как хорошая девочка сидела у ног своего папочки, опустив глаза, и пожал плечами.
— Долгий день. Я позаботился о ней и приказал ложиться спать.
Джейсон ошеломленно посмотрел на него.
— Что? Сейчас шесть часов вечера. Ты чересчур строг с ней, друг.
Габриэль пожал плечами, чувствуя пульсацию музыки, проходящую сквозь него. Сделав большой глоток своего напитка, он вздохнул.
— Она приближается к тому времени, когда ей нужен будет постоянный Мастер.
Джейсон посмотрел на него, как будто у него выросло три головы.
— Без обид, Гейб, но от одного Дома другому — ты потерял свой гребаный разум? Эта девушка боготворит тебя. Она сделает все, чтобы ты надел на нее ошейник, даже купит эту чертову штуку сама. Она идеальная саба. Ты хорошо ее обучил.