Я чувствовала себя королевой вселенной, и на мгновение, не более, я почувствовала себя достойной.
Я поцеловала ее рот, когда закончила, и крепко сжала.
— Дикон послал тебя показать мне, каково это — доминировать над кем-то, — заключила я.
— Да.
— Это должно ощущаться игрой?
Она вздохнула.
— Нет.
— Ты знала, что я не была доминантом, когда ты попала сюда?
— Да. Но ты знаешь Дикона. С ним нельзя спорить.
— Значит, я просто возбужденная извращенка?
Она засмеялась.
— Да. И ты можешь делать что угодно, и идти куда угодно. Это говорю я, а не Мастер.
Я перевернулась на спину и посмотрела в потолок.
— Разве это не смешно... технически я всегда могла делать все, что захочу, но думаю, что только теперь я действительно могу. И это страшно.
— Свобода может быть пугающей, — прошептала она, полусонная. — Ты можешь свободно выбирать, как распоряжаться своей свободой.
Разве я все время боюсь? Разве я сдерживала себя в чем-то из-за страха? Я попыталась поставить себя на место меня молодой. Тогда, в Карлтон Преп, когда меня попытались записать в колледж и предложили заниматься бизнесом, я подумала, что они говорят что-то, лишь бы просто говорить, и почувствовала, как стены сжимаются надо мной. Как только я выберу что-то одно, оно поймает меня в ловушку.
Была ли я в ловушке с Диконом? Была ли предоставленная им свобода ложью?
Я могла выжить без него. В уязвимом месте между бодрствованием и сном, между моментами подчинения и мыслями, в которых я была доминантом, и только что попыталась им стать, я увидела правду. Он мне не нужен. Но хотела ли я его?
Я почти уснула, когда пришла голосовая почта.
Эллиот.
Это сделка. Ты появляешься в моем офисе в восемь ровно, иначе я передаю тебя другому терапевту. Не обсуждается.
Облегчение заполнило место, где осталось последнее напряжение, как будто внизу открылся дренаж, и уродство выпало. Мне осталось подождать всего три часа, чтобы извиниться.
ГЛАВА 16
Эллиот
— Это сделка. Ты появляешься в моем офисе в восемь ровно, иначе я передаю тебя другому терапевту. Не обсуждается. — Я повесил трубку, прежде чем смог смягчиться или отступить.
Это было рискованно. Скорее всего, она в одинаковой мере предпримет попытку не видеть меня никогда больше в своей жизни, и постараться сделать так, чтобы я в ней остался. Но у меня не было других козырей. Угроза вернуть ее в Вестонвуд может дать ей именно то, что она пыталась получить, пусть даже подсознательно.
Часы показывали 7:58. Она звонила семь часов назад.
Я постарался назначить сеанс на практически невозможное для нее время как ради себя, так и ради нее. Я не смогу жить с ее проблемами и пристрастиями. Она погубит меня. Сеанс, назначенный на восемь часов, был самым лучшим шагом для самосохранения. Она пропустит встречу, я откажусь от нее, и на этом конец. Я обрету жизнь где-нибудь в трущобах.
Маленькая лампочка на моем столе загорелась.
Кто-то ожидал в приемной.
У меня назначена другая встреча?
Я открыл дверь. Она стояла там, в солнцезащитных очках, пахла мылом, ее пальцы дергались.
— Фиона, — мне больше нечего было сказать. Меня охватило облегчение от того, что она не позволила мне оттолкнуть ее. Никогда в своей жизни я не желал так сильно, чтобы план провалился.
— Раскаявшаяся. Пристыженная. Испуганная. Чертовски уставшая, — произнесла она.
— Что, прости?
— Я использую другие слова, чтобы описать себя.
ГЛАВА 17
Фиона
Я рассказала все о вечеринке, о всем ее унижении и разврате. Не приукрашивала ничего. Была честна. Я никогда не была так честна в своей жизни. Я ничего не сдерживала.
— Мой звонок, — начала я. — Это было... Мне очень жаль. Я хотела причинить вам боль, и, да, я была под кайфом и очень сглупила, потеряла интерес ко всему. Думаю, это потому, что вы не приехали за мной. Это разозлило меня, но заставило взглянуть на себя. И я обрадовалась, что вы не приехали.
— Значит, ты вернулась домой?
— Да.
— Что предпринял Дикон?
— Что он предпринял? Ну, давайте посмотрим. Видимо, он был на пути в Эритрею, поэтому послал подругу трахнуть меня?
Эллиот вскинул бровь.
— И я расскажу вам, что произошло, но сначала я должна поговорить о той глупости, которую сказала вам вчера, и это было... это же было глупо?