— Как? — Я нажала на громкую связь и положила трубку. — Расскажите мне. Я здесь одна.
— Как? — Его голос изменился, как будто он принял решение участвовать в этой игре. — Нагнув тебя на кухонном столе. Держа тебя за горло и снимая нижнее белье. Раздвигая твои ноги так далеко друг от друга. Затем съедая твою киску. На вкус она как мед.
Я вздрогнула. Его язык на мне — как сладкая мягкость на моих складках. Я запустила пальцы под нижнее белье. Мокрая насквозь. Скользкая.
— Боже, да. Я хочу этого.
Смех облегчения вырвался из его горла. Он рисковал, ведя этот разговор, я знала это.
— Я не позволяю тебе кончить. Но ты близка. Я чувствую, как ты сжимаешься на моем языке.
— Трахни меня, — сказала я.
— Ты прикасаешься к себе?
— Да. Не останавливайся.
— Я потяну твои колени к столу. Увижу твою киску. Она прекрасна. Я скользну своим членом по ней. Ты такая влажная для него.
Я слышала, как он сглотнул.
— Трахни меня, Эллиот. Просто трахни меня.
— Ты такая тугая. И ты смотришь на меня. Ты чувствуешься настолько хорошо.
— Я собираюсь кончить.
— Да.
Я сжалась вокруг пальцев, натягивая манжет, держащий мое запястье. Это было хорошо. Теплая волна прошлась по моему телу. Как только я услышал его стон, телефон упал с ноги, когда моя стопа потеряла опору и выскользнула из-под меня.
Я оставалась на месте, тяжело дыша и глядя в потолок, пока он становился темно-серым.
— Фиона? — позвал Эллиот из телефона.
Я вывернулась, но не смогла дотянуться.
— Да.
— Где ты?
— У Дикона. Не могу дотянуться до телефона.
— Что значит не можешь дотянуться до телефона? — спросил он.
— Он приковал меня к стене.
— Что?
— Не принимайте это близко к сердцу. Это неважно, — ответила я.
— Что значит «неважно»?!
— Это изощренность, доктор Э. Как секс по телефону. Прекратите быть ханжой.
— Я приеду за тобой. — Где-то в этом мире захлопнулась дверь. Зазвенели ключи.
— Вы даже не знаете, где я, — возразила я.
— Ты недооцениваешь меня и то, что я хочу для тебя сделать.
— Я даже не знаю, что это значит.
— Он не мог просто взять и провести тебя за ворота, не сказав, куда тебя ведет. Ты остаешься амбулаторным пациентом.
— Пожалуйста, не приезжайте сюда, — сказала я. — Это не приведет к добру.
— Все будет хорошо. Это будет лучше, чем хорошо. Я даю тебе разрешение сделать все хорошо. И не могу больше так жить. Больше не могу соглашаться. Я всю жизнь сдерживался. Вот почему я почти принял сан. И я люблю Бога. Правда. Моя вера реальна, чего не скажешь о моем призвании. Я использовал его, чтобы иметь правила и следовать им, так как они могут держать меня в узде.
— Ты видишь, что происходит, когда нет правил, Эллиот? Ты закончишь как я. Ты не захочешь стать мной.
— Я не хочу вчерашнюю Фиону. Я хочу сегодняшнюю Фиону. Завтрашнюю Фиону. Мы можем разрушить правильные правила вместе. Я пережил этот сеанс вчера с тобой, и я мастурбировал как подросток. И когда я отправился в Вестонвуд и услышал, что они говорят, я захотел убить его.
— Ты сумасшедший.
— Да.
Я не ответила, но закрыла глаза. Я привыкла к тому, что меня разыскивают друзья и незнакомцы. Дикон защитил меня от тех, кто хотел меня, позволив моему миру вращаться вокруг него, отклоняя их желания и беря их под свой контроль.
Но Эллиот был другим. Мы встретились, когда защиты Дикона не было. Он говорил со мной так, как никто другой. Я поверила ему. Возможно, он не так понимал или ошибался, но он имел в виду то, что говорил.
— Я не знаю, как и что я чувствую, — наконец сказала я. Взяла на себя обязательство убрать Уоррена, и эта цель мешала мне приблизиться к Эллиоту, несмотря на секс по телефону.
— Я буду через пятнадцать минут.
Голос Дикона прорезал воздух в комнате.
— У вас будет отличное зрелище, доктор.
Он вошел в брюках и рубашке на пуговицах, неся деревянный паддл на плече.
Не медля ни секунды, Эллиот произнес:
— Отпусти ее.
— Увидимся позже. — Дикон подхватил телефон и нажал «отбой», затем сунул его в карман. — Что ж, котенок. Как провела здесь полдень?
Дикон был в прекрасной форме, свесил паддл вниз, постукивая им по колену. В паддле было три больших отверстия, чтобы уменьшить сопротивление воздуха.
— Прекрасно, Мастер.
Дикон зажал паддл под мышкой и открепил манжету. Я почувствовала запах его мыла. Он принял душ для меня.
— Ты прикасалась к себе, — сказал он, поворачивая ключ. Он не сказал, как он узнал, просто констатировал факт.
— Прости. Я не должна была.