— Что ищешь? — спросила Дебби.
— Не знаю. Такое ощущение, что у меня было больше, чем здесь, — я указала на две маленькие сумки на кровати.
— Не было.
— Как такое возможно?
Дебби пожала плечами.
— На Манди ты носила то, что тебе говорилось, а если надевала что-либо другое, то брала это из твоего дома.
Дома. Места настолько большого, что в гардеробной не помешали бы окна. Места, в котором имелась отдельная комната для обуви. Точно.
— По поводу той ночи, — обратилась я, и девушка выпрямилась. — Спасибо. Я знаю, что ты пыталась сделать. Отдать мне контроль, о котором я уже давно забыла.
Дебби взяла в ладони мое лицо и прижалась своим носом к моему. Она пахла чаем и цитрусом, мне пришлось бороться с порывом поцеловать ее.
— Это сработало? — спросила Дебби.
— Ага. По большей части. Так ведь? — пожала плечами я и поискала более правдивый ответ. — Не могу сказать точно. Оказаться в одну ночь на тебе было потрясающе, но это все еще не в силах изменить жизнь.
Она быстро поцеловала меня и отпустила. Я испытала благодарность. Тяжело было мыслить, когда она находилась так близко.
— Ты слишком долго была ребенком, — сказала Дебби.
— Я не знаю, кем хочу быть, когда вырасту.
— Тогда просто повзрослей.
Ага. Это не так-то и легко, но почему должно быть по другому?
Я схватила одну сумку и потянулась за второй, когда Дебби тоже взяла ее.
— Ты так и не ответила, — сказала я. — На вопрос о связи между Диконом и мной. Видела ты ее или нет.
Она передала мне сумку.
— С вами двумя я не смогла разобраться. Есть некая связь, но не полная. Не на сто процентов. Ты всегда будешь связана с ним. Может, не так, как бы хотела или понимала бы, но есть маленькая часть, которую вы восполняете друг в друге.
— Я и тебя чувствую такой частью.
— Между мной и тобой лишь человеческие чувства. Ты дала мне кое-что, в чем я нуждалась. Спасибо тебе.
Я поставила сумки и обняла ее. Она ответила на мое объятье.
— Мы еще увидимся? — спросила я.
— Да. Обещаю. Да.
Я прошла к двери. Не думала, что уйду отсюда с легкой душой. Ничего не должно было даваться легко, особенно трудные решения. Дикон стоял возле моей машины с таким видом, словно собирался сесть в нее и уехать вместе со мной. Для него это был идеальный расклад. Мужчина с пропорциональными широкими плечами и искривленным носом. Он открыл багажник.
— Ты отпускаешь меня? — спросила я.
— Ты вернешься.
Я почти сказала «нет». Никогда. Вернуться к нему будет означать шаг назад, но какой смысл озвучивать это? Причинять ему боль? Он выглядел как всегда. Словно ничего его не коснулось, но это была игра. Его внешняя бравада была твердой и крепкой, как камень, но я хорошо его знала.
Бросила сумки в багажник и поцеловала его в щеку, позволив его аромату земли и кожи наполнить мои легкие в последний раз. Дикон дал мне обнять его, но был начеку.
Когда я проехала ворота и посмотрела на него в зеркало заднего вида, то знала, что вижу его в последний раз. Эллиот звонил, но я не брала трубку. Это стало бы неуважением к тому, что сейчас произошло. Что я только что сделала.
Я проехала по 405-ой к 101-ой, затем к 110-ой и 105-ой, а потом назад к 405-ой — Петля Медитации в Лос-Анжелесе.
Съехала с шоссе, когда зазвонил телефон. Снова Эллиот.
— Джонатана почти выпустили из изоляции, — сказал он.
— Как? Какого черта нужно сделать в том месте, чтобы застрять там?
— Напасть на терапевта.
Я опустила голову на руль и закрыла глаза.
— А что, если я только что подписала себе приговор?
— Я не стану тебя винить. Тебе не нужно делать то, что должен делать я.
— У нас нет времени на ожидание, пока ты что-то сделаешь.
— Я проверял его комнату и комнату Уоррена на наличие алкоголя, ничего не нашел.
— Чушь собачья. Ты проверил его на «Рогипнол»?
— Мы бы нашли его.
Я посмотрела в окно, но не смогла ничего увидеть через стекло. Были различимы цвета и формы, движение и неподвижность, но ничего не имело значения.
— Он знает, — произнесла я. — И, если ты сконцентрируешь на нем слишком много внимания, ты себя раскроешь. Тебя дискредитируют как врача.
Я использовала слова Дикона, потому что в них была правда. Эллиот потеряет работу и вынесет больше позора, чем должен, а все из-за меня и манипуляции системой Вестонвуда. И вина за это будет лежать на мне. Я втянула его в это, и он готов сделать немало, уже рассказал мне слишком много, нарушил хрен знает сколько кодексов и правил этики.