— Тебе нравится твоя работа? — спросила я.
— Да. Но ты мне нравишься больше.
— Ты веришь в ответственность? Типа в высшую справедливость. Не в закон или правила. А в того Бога, или кто там на месте твоей совести, который говорит тебе, что ты делаешь правильно, а что нет? Даже если что-то случилось бы не лично из-за тебя, но ты стал бы причиной глупых решений и позволил плохому случиться, когда мог остановить это? Типа такой ответственности.
— Думаю, ты говоришь о хомяке в клетке.
— Я хочу начать все сначала. Хочу чистый лист. И это невыносимо. Все, что делает счастливой меня, причиняет боль кому-то.
Последовало длинное молчание. Мимо так быстро проехал грузовик, что мою машину слегка качнуло, словно она хотела убраться отсюда, но оказалась слишком тяжелой.
— Это не твоя вина, Фиона.
— Пока нет.
Я услышала звуковой сигнал у Эллиота.
— Мне нужно идти. Когда я увижу тебя сегодня?
— Я позвоню, — ответила я.
ГЛАВА 41
Фиона
Сумасшедшая Фиона. Я всегда такой была. Просто делала то, что хотела и когда хотела. Любила свою жизнь, даже те эпизоды, которые ненавидела. Я видела себя глазами других людей и знала только их потребность в развлечении.
У меня была работа и я ее выполняла.
Я до сих пор хотела кокаина. Хотела секса. Все еще хотела жить в объективе.
Но не хотела хотеть.
Мне не терпелось ощутить высокий кайф и почувствовать свободу от зависимости от нового члена, но голос в голове говорил мне обойтись еще один день без них. Я проделала хорошую работу. Не нужно выбрасывать все на ветер.
А другой голос вторил: «Это к лучшему. Ты еще раз можешь сделать то, что хочешь. Всего один разок… чтобы спасти Джонатана».
Долбаный голос.
* * *
Я не знала, как пройти по этому лезвию ножа, и как только кокаин потек по моим венам, мне никоим образом не удалось удержать равновесие. Будет так, как должно быть.
Эллиот приехал ко мне домой после рабочего дня в Алондре. Я раздела его, и он наблюдал, как я снимаю одежду с себя. Каждый раз, когда мы трахались, он становился немного более властным, более доминирующим, более грубым. Он никогда не заменит Дикона. Но если бы я хотела Дикона, то была бы с ним.
Солнце полностью скрылось за горизонтом, когда Эллиот сгреб меня в объятья.
— Мне нужно вернуться, — сказала я. — Прежде, чем Уоррен поймет, как добраться до Джонатана.
— Мы наблюдаем за ним. Ты мне не доверяешь?
— Доверяю, но миру веры нет. Ты можешь поместить меня туда? Поставить на учет? Просто сказать, что терапия дает плохой результат?
— Тебе нужно будет представлять опасность для себя самой либо же для окружающих.
— Скажи им, что я представляю опасность для себя.
— Но это не так. Опасность ты представляешь лишь для меня.
Я перекатилась на него.
— Я восхищаюсь твоей верой. Восхищаюсь тем, как ты хочешь сделать все правильно.
— Ты говоришь это так, словно не можешь сделать то же самое.
Я не считала, что не смогу, думала лишь, что правила на меня не распространяются. К лучшему или нет, но то, что сковывало других, никогда не влияло на меня.
— Я знаю, что ты не спасешь меня от себя самой, — сказала я. — Если я натворю что-то глупое, мне придется просто сделать это и посмотреть последствиям в лицо. Но сейчас все иначе. Джонатан — мой брат, и ты, как и я, знаешь, что я делаю это, потому что он не в том положении, чтобы справиться сам. И у меня ничего нет на Уоррена. Нет доказательств, что он собирается сделать что-то, да и что вообще можно сделать с намерениями психопата? Так что мы можем ходить кругами с правилами, сколько он пожелает, а то, что случилось со мной, случится и с моим братом. Я не стану парить себе мозг подобным. Его вырастили так же, как и меня, а я знаю, каково это. Ему нужно время, чтобы повзрослеть, а Уоррен отнимет это у него.
Эллиот поцеловал меня.
— Я восхищаюсь твоим благородством и твоей верностью. В них твоя красота. Это сводит меня с ума. И заставляет бояться за тебя. Если ты вернешься, нас разделят. Я ни за что на свете этого не хочу. Мне хочется двигаться вперед, а не назад.
Я поцеловала его. Эллиот прикусил мою нижнюю губу, нежно удерживая меня, чтобы я не отстранилась от него.
Он был прав. Мои мысли были слишком буквальными и ограниченными. Может, существовал другой выход.
ГЛАВА 42
Фиона
Я совершала немыслимое. Говорила с аутсайдерами о том, что происходило между привилегированными. Мы были мафией. Представляли собой закон. Молчали о том, что делали друг с другом.