— Хорошо, ну что же… — доктор прочистил горло. — Для получения большинства результатов понадобится время, но мы сделали несколько быстрых тестов. В последнее время вы вели половую жизнь?
— Да.
Он шутит?
Доктор посмотрел на меня через очки.
— Вы беременны.
Больше он шокировать меня не мог. Это словно сказать, что у меня вырос пушистый хвост или пенис. Или сказать, что я внебрачный ребенок Вупи Голдберг и Брюса Ли.
— У меня внутриматочный контрацептив. Они на сто процентов эффективны.
— Нет, — ответил он. — Его у вас нет.
— Что?
Он поднял бумагу с подписью внизу. Моей подписью.
— Мы проверяли вас, когда вы попали сюда в первый раз. Несколько недель назад. У контрацептива вышел срок годности, и мы его убрали.
— Что? — Как я могла этого не почувствовать?
— Вам ввели успокоительное. Но в любом случае, изъятие проходит безболезненно.
— Я была под кайфом, когда подписывала это? — вырвала бумагу из его руки.
— Нет. Подпись была поставлена на следующий день.
Я подписала согласие о том, что понимаю последствия, когда меня выпускали в первый раз — за час до того, как села в машину Дикона. Вот дерьмо. Вашу ж мать, блядь! Я всегда была осторожна. Никогда не прибегала к средствам экстренной контрацепции. Никогда не пила противозачаточных. Всегда следила за менструальным циклом.
— Подождите. Разве для определения беременности не нужны пара недель?
— Анализ крови может определить беременность в течение пары дней после зачатия.
Какого хера мне теперь делать?
И что я творила со своим телом за последние несколько недель?
— Отклонения есть? — спросила я. — Я курила. И принимала кое-что вчера…
— Позавчера.
— Я даже не знаю, что это было. Оно навредило?
А было ли это важно?
И чей это ребенок?
— Мы не узнаем, пока вы не сделаете компьютерное УЗИ через двенадцать недель. Предписанные вам медикаменты не противопоказаны, но я уменьшу дозу.
Господи Боже. Я не знала, кто отец.
Еще один пункт в списке того, что может и не может иметь значение.
— Вы хотите обсудить свои варианты выбора? — спросил доктор.
Как долго я пялилась на бумагу?
— Нет, — ответила я ему. — Не сейчас. — Не думаю, что смогу обсуждать какие-либо варианты, пока не впитаю в себя услышанное.
— Хорошо. Если хотите воспользоваться телефоном, чтобы рассказать семье, я уверен, это позволят.
Я вышла в коридор, пересекла кафетерий. Увидела Уоррена рядом со столиком для пинг-понга, а затем Джонатана, который отбивал ракеткой мяч тому, кого я даже не знала. Уоррен поймал мой взгляд — его лицо было беспристрастным и безразличным, словно ничего из случившегося его вообще не касалось. Затем он улыбнулся, и я поняла, что увидела его настоящего секунду назад. Эмоциональную опустошенность, которую ему приходится наполнять каждый божий день.
Джонатан стоял спиной ко мне. Он опустил ракетку и пожал руку противнику. Мы с Уорреном все так же удерживали зрительный контакт: его пустая улыбка — стремительный водоворот вины и позора на малюсенький комок, который теперь рос во мне. Интересно, мог ли он видеть сквозь меня, но я знала, что нет. У меня были чувства, горячие и холодные, возвышенные и придушенные, нарушенный поток мыслей, полных злости, радости, смятения, беспомощности. А у него никогда не было ни одной эмоции. Абсолютно. Он не мог увидеть мои. Он жаждал моих чувств, питался, интересовался ими и изнасиловал, чтобы получить их.
Я не решила, что делать с ребенком, но из кафетерия я ушла не потому, что испугалась. У меня появился еще один человек, которого мне нужно защитить.
ГЛАВА 49
Фиона
Обед я пропустила. Как и время отдыха. Не стала болтать. Или думать. Пошла на групповой сеанс днем, потому что мое отсутствие заметили бы, а от стояния у окна у меня попросту заболели ноги.
Я не могла нормально усидеть на одном из стульев от Германа Миллера, так что села рядом с девушкой, сложившей руки на колени. Ее колени подпрыгивали, словно сами по себе были поршнями. Мне не хотелось говорить ни с ней, ни с теми четырьмя, что сидели напротив нас. На их лицах читалась опустошенность, депрессия — случай жизненной хандры. Слишком много раздражения, и ни одного фактора, чтобы вернуть мысли в сознание.
И вела этот сеанс мисс «Бразильский карнавал». Доктор Деанна.
— Вчера мы говорили о последнем вечере Квентина перед тем, как он попал сюда, и его чувствах…