Любой здравомыслящий человек согласится, что единая база данных — дело для собаководства очень нужное. Но есть два требования к этой базе, невыполнение которых сделает невозможным получение от неё пользы:
— вся информация, содержащаяся в базе данных, должна быть достоверной;
— к базе должен быть свободный доступ заинтересованным пользователям.
Какой прок может быть от статистики, если она получена на основе неверных сведений? Какую пользу может дать информация, если она спрятана?
В российском коневодстве подобные базы по каждой породе лошадей уже давно существуют. Они называются Государственными племенными книгами. Ведёт их государственное учреждение — Всероссийский научно-исследовательский институт коневодства (ВНИИК). Прежде чем занести в неё сведения о рожденном жеребёнке, делается ДНК-тест его происхождения. На официальном сайте ВНИИК любой желающий может войти в племенную базу по интернету и посмотреть всю информацию об интересующей его лошади.
В собаководстве ничего подобного даже близко нет. РКФ, получив от правительства Гайдара практически государственные полномочия по регулированию в нашей стране собаководства, осталась не государственным учреждением, а НКО. Поэтому руководители РКФ стали защищать не национальные интересы, а интересы своих членов, а если точнее — свои собственные.
В результате РКФ за 23 года так и не смогла создать надежно работающий механизм контроля над достоверностью приходящей к ней зоотехнической информации. Не создала общедоступной электронной базы данных.
Племенная работа в системе РКФ, как происходит легализация недостоверной информации — тема отдельной главы. Здесь же отмечу, что разведенцы никакой пользы от появления Всероссийской единой родословной книги РКФ и монополизации РКФ печати родословных не получили. Ни в плане достоверности зоотехнической информации, ни в плане её доступности. Зато кинологические организации остались без основного источника своего финансирования.
Разумеется, только этими двумя мифами о собаководстве в СССР неолибералы не ограничились. В СМИ последовательно формировалось мнение, что в нашей стране мы отстаём по всем показателям от Запада, что наше собаководство — отсталое. И собаки наши хуже, и специалисты не такие знающие. Внушалось это не только нашим гражданам, в этом были убеждены и европейские кинологи.
Мне пришлось присутствовать на семинаре, который вела знаменитая американская женщина-кинолог. Послушать её меня пригласили коллеги из Российского Ротвейлер-клуба. При этом уверили, что в США она — чуть ли не самый лучший специалист по разведению и что её с большим трудом уговорили дать мастер-класс в Москве. Разумеется, я был очень заинтригован и с благодарностью принял приглашение.
В огромном конференц-зале не было ни одного свободного места. Приехали не простые собаководы, а руководители кинологических организаций, эксперты, известные заводчики. Меня сразу покоробила надменность, с которой держалась американка. Возникло ощущение, что она себя считала миссионером, прибывшим к дикарям проповедовать знания. С величайшим апломбом и значительностью она изрекала сведения, известные любому советскому старшекласснику. Уровень этого изложения был гораздо ниже того уровня, на котором мне отвечали на экзаменах слушатели кинологических курсов.
Можете себе представить, как американская кухарка читает лекцию по арифметике на факультете высшей математики и кибернетики в МГУ и как её слушают университетские преподаватели? Так вот, это было очень похоже на такую ситуацию. Мне было бесконечно стыдно за моих коллег, которым приехали преподавать такие «специалисты».
Учить советских кинологов принялись все, кому не лень. Любая домохозяйка, одолевшая за свою жизнь пару популярных книжек, считала себя выше советских специалистов только на том основании, что она приехала из самой великой и демократической (по её мнению) страны мира в страну отсталую (в её представлении).
Приглашая на наши выставки зарубежных экспертов (самых востребованных в ФЦИ), организаторы ожидали от них услышать что-то такое-эдакое, слова неведомой нам мудрости. На деле же всегда наступало разочарование. Эксперта ФЦИ были лучше одеты, умели себя очень артистично преподнести во время шоу, всегда улыбались и были внешне очень благожелательны к участникам выставки, но в собаках разбирались гораздо хуже средних советских экспертов. Очень часто импортные специалисты не могли скрыть своего изумления качеством экспонирумых на выставках собак. Познакомившись с советским поголовьем, они в один голос говорили, что СССР достоин членства в ФЦИ. Правда же заключалась в том, что в Советском Союзе пользовательное собаководство вырвалось вперёд на голову. Наши охотничьи собаки могли реально приносить пользу на охоте, добывать зверя (охотники у нас занимаются не забавой, а промыслом, им нужны собаки для работы, а не для эстетического услаждения). Про служебное собаководство и говорить нечего (вспомним Великую Отечественную). Мы были в безоговорочных лидерах. Такая деталь: в 1949 году к военному руководству СССР обратились англичане. Вчерашние союзники, несмотря на начало холодной войны, попросили поделиться с ними опытом подготовки минорозыскных собак.