Быстро за ним сверкающий Пирр с неизбежным убийствомГонится… близко; нагнал, достигнул железом; пронзенный,К лону родителей кинулся юноша, в страхе пред нимиПал, содрогнулся… и жизнь пролилася потоками крови.Тут закипело Приамово сердце. Сам погибая,Он не стерпел толь великого горя и гневно воскликнул:«О, чудовище! Боги тебе, святотатный убийца,Боги – если живет в небесах правосудная жалость —Мзду ниспошлют; по заслуге получишь награду, губитель,Ты предо мной моего растерзавший последнего сына!То ли Ахилл, от тебя названьем отца поносимый,Сделал с Приамом – врагом? Он, краснея, почтил униженьеСтарца молящего; дал схоронить мне бездушное телоГектора – сына и в Трою меня отпустил безобидно».Так он сказал и копье бессильное слабой рукоюБросил; оно, ударяся в медь, зазвеневшую глухо,Тронуло выгиб щита и на нем без движенья повисло.Яростно Пирр возопил: «Иди же с поносной отсюдаВестью к Пелиду-отцу; не забудь о бесславных деяньяхПирра поведать ему; теперь же умри». БеспощадноОн перед жертвенник дрогнувший старца повлек; сединамиШуйцу, облитую кровью сыновней, опутал, десницейМеч замахнул и в ребра до самой вонзил рукояти.Так совершилася участь Приама; так он покинулЗемлю, зревши добычей пожара Пергам и паденьеТрои, некогда сильный властитель народов, державныйАзии царь… и великое тело на бреге пустынномНыне без чести лежит, обезглавлено, труп безымянный.Тут впервые мне ужас предчувствия душу проникнул:Я обомлел; я о милом старце родителе вспомнил,Видя, как дряхлый ровесник его, под рукой беспощадной,Царь издыхал; я вспомнил о сирой Креузе, о доме,Преданном греку во власть, о судьбине младенца Иула.Взор обращаю: нет ли со мною сподвижников ратных?Все исчезли; одни, утомленные битвою, с башниПрянули в город; другие отчаянно кинулись в пламеньЯ один уцелел. И вдруг в преддверии храмаВесты, робко-безмолвную, скрытую в темном притворе,Вижу Тиндарову дочь: при зареве ярком пожараСветлым путем я бежал, все оку являлося ясным.Там, опасаясь троян, раздраженных паденьем Пергама,Злобы данаев и мести супруга, отчизну и ТроюКупно губящая Фурия, жертвенник Весты объемля,В храме, богам ненавистная, тайно сидела Елена.Вспыхнуло сердце во мне; отомстить за погибель отчизныРвется мой гнев; истребить истребленья виновницу жажду«Ей ненаказанной Спарту узреть! в родные МикиныГордой царицей вступить, торжествуя! увидеть супругаДом родительский, чад, окруженной прискорбной толпоюДев илионских и пленных троян!… А Приам уж зарезан,Троя горит и Дардания целая кровью дымится!Нет! того не стерплю! пускай не великая славаЖеноубийце, пускай для него беспохвальна победа —Свет от чудовища должно очистить; кровавою местьюСердце свое утолю и пепел моих успокою».Так я, себя раздражая, злобой кипящий, стремился.Вдруг перед очи мои, откровенная, мрак осиявшиЯрким блистаньем, великой богиней, какою лишь небоЗнает се, предстала мать и, меня удержавши,Молвила так мне устами, живыми как юная роза:«Сын, для чего необузданной скорбию гнев пробуждаешь?Что за безумство? Ужели оставил о нас попеченье?Прежде помысли о том, где покинут тобою родитель,Дряхлый Анхиз, не погибли ль супруга Креуза и юныйСын твой Асканий? Кругом их обители бешено рыщетГрек, и давно бы, когда б не моя берегла их защита,Их истребило железо и пламень враждебный похитил!…Нет! не Парид, похититель преступный, не образ спартанки,Низкой Тиндаровой дочери – боги, разгневанны богиВаш опрокинули град и сразили величие Трои.Зри – я всякое облако, ныне темнящее слабыйСмертного взор и облекшее все пред тобою туманнымМраком, подъемлю – но только моим повелениям смело,Сын, покорись, и бесспорно мои поученья исполни.Там, где видишь разбросанны груды, утес на утесе,Где подымается черное облако праха и дыма,Там Посидон великим его потрясенны трезубцемСтены дробит и, подрыв основанья, весь город в обломкиРушит; здесь беспощадная Ира, на Скейских воротахГрозно воздвигшись, союзную рать с кораблей к Илиону,Броней звучащая, кличет…Там – оглянися – на замке, над градом, Тритона-ПалладаСела, гремящею тучей и страшной Горгоной блистая.Сам вседержитель и бодрость и бранную силу низводитСвыше на греков и сам на дардан подымает все небо.Нет упования, сын; беги, не упорствуй сражаться;Буду с тобой; невредимо достигнешь родительской сени».