Дай мне мои подклонить рамена под священное бремя.Что бы ни встретило нас на пути – одно нам спасенье,Гибель одна; перестанем же медлить; младенец АсканийРядом со мною пойдет; в отдаленье за нами Креуза.Вы же, служители дома, заметьте, что вам повелю я:Есть при исходе из града холм, и на холме Церерин,Древле покинутый храм; перед ним кипарис престарелый,С давних времен сохраненный почтением набожных предков.Там во единое место из разных сторон соберитесь.Лики Пенатов и утварь тебе поверяю, родитель;Я же, пришедший из битвы, рукою кровавой не смеюК ним прикоснуться, доколь не очищу себя орошеньем свежия влаги…»С сими словами, широкие плечи склоня и на выюСверх одеянья накинув косматую львиную кожу,Старца подъемлю; идем; Асканий, мою обхватившиКрепко десницу, бежит, торопяся, шагами неровными сбоку;Следом Креуза; идем, пробираяся мглою по стогнам;Я же, дотоле бесстрашным оком смотревший на тучиСтрел и отважно встречавший дружины враждебные греков,Тут при малейшем звуке бледнел, при шорохе каждомМедлил, робея за спутника, в страхе за милую ношу.И уже достигал я ворот и мнил, что опасныйПуть совершился… вдруг невдаля голоса раздалися,Что-то мелькнуло, послышался топот. Пристально в сумракСмотрит Анхнз. «Мой сын, мой сын, беги! – возопилИдут! сверкают щиты! оружие медное блещет!…»Кто изъяснит? Божество ли какое враждебною силойУм мой смутило… но, в сторону бросясь, чтоб мнимойВстречи избегнуть, далеким обходом я вышел из града;Боги! Креуза исчезла; во тьме ль, ослепленная роком,Сбилась с дороги иль где отдохнуть, утомленная, села —Я не знаю, с тех пор мы нигде уж ее не встречали.Только тогда я утрату, опомнясь, заметил, когда мыХолма святого и древнего храма Цереры достигли.Там собрались мы, убогий остаток троян, – а КреузыНе было, к горю сопутников, сына, отца и супруга.О! кого из людей и богов я не клял, исступленный!Было ли что для меня и в паденье Пергама ужасней?Сына Иула с Анхизом-отцом и с Пенатами ТроиСпутникам вверив, в излучине дола велю им укрыться;Сам же, блестящей одетый броней, возвращаюся в Трою.Вновь решено боевые труды испытать, по горящимСтогнам Пергама промчаться и грудь под удары подставить.К темному прагу ворот, чрез который мы вышли из града,Прежде спешу, чтобы, снова по свежему нашему следуТрою пройдя, замечательным оком всмотреться в приметы;Всюду ужас! даже молчание в трепет приводит!К дому Анхиза – не там ли она, не туда ли ей случайПуть указал – я бегу, но данаи уж грабили дом наш;Все испровергнуто; с воплями враг по обители рыскал;Пламень пожара уже прошибал из – под верхний кровли;Вихрем взвивалися искры, и в воздухе страшно гремело.Я обратился к Приамову дому, к высокому замку:Боги! боги! в притворе пустого Юнонина храмаЗверский Улисс и Феникс у добычи стояли на страже:Там сокровища Трои, богатства сожженных святилищ,Чаши златые, престолы богов, и убранства, и ризыВ грудах лежали; младенцы и бледные матери длиннымСтроем стояли вблизи.Презря меня окружавшую гибель, дерзнул я во мракеГолос возвысить; печальный мой клик раздавался по стогнам.«Где ты, Креуза?» – взывал я, взывал… но было напрасно.В яростном горе по грудам разрушенных зданий я бегал.Вдруг перед очи мои появилася призраком, легкойТенью она… и казалась возвышенней прежнего станом.Я ужаснулся, волосы дыбом, голос мой замер.Тихо с улыбкой, смиряющей душу, сказала Креуза:«Тщетной заботе почто предаешься, безумно печалясь?О Эней, о сладостный друг, не без воли бессмертныхБыло оно: мне не должно идти за тобой из Пергама;То запрещает владыка небес, громодержец Юпитер.Долго изгнанником будешь браздить беспредельное море;Там в Геснерии, где волны Лидийского Тибра по тучным,Людным равнинам обильно-медлительным током лиются,Светлое счастье, и царский венец, и невесту царевнуТы обретешь. Не томи ж по Креузе утраченной сердца;Нет! ни дверей мирмидона, ни пышных чертогов долопаЯ не увижу; не буду рабынею матери грека,Дочь Дардании, вечной Венеры невестка…Быть при себе мне судила великая матерь бессмертных.Ты же прости; поминай о супруге любовию к сыну».Смолкла и тихо со мной, проливающим слезы, рассталась;Много хотел я сказать, но она улетела; трикратыЯ за летящею тению руки простер, и трикратыЛегкая тень из напрасно объемлющих рук ускользнула,Словно как веющий воздух, словно как сон мимолетный.