— Закрывайте, — приказал Вик, бесстрастно, как и всегда.
Он зажег сигарету, когда Хаэль использовал палку, — которая, я полагаю, была старым бильярдным кием — чтобы ударить Найла по лицу. С ранением в ноги был довольно просто прибить его. Затем Халь использовал палку, чтобы зацепить веревку на крышке гроба и закрыть его.
Прямо перед тем, как закроет крышка, я увидела, что Найл смотрит на меня, его рот открылся, чтобы выплеснуть ярость. Я ничего не услышала. Крышка закрылась, и последовала пара вздохов тишины прежде, чем он начал кричать.
— Ах, вот и оно, — радостно сказал Кэл, — он только что сломался.
Мне стало интересно, как долго мальчики придумывали план оставить Найла там, пока они не выпустят его, отведут в лес и казнят его.
— Иногда для некоторых смерть — слишком сладкое освобождение, — добавил Каллум, кивая, когда он схватил две лопаты и предложил одну мне.
Я лишь уставилась на него.
— Стойте… — начала я, когда мальчики, включая Вика и Оскара, зашагали вперед и начали разгребать лопатами грязь. — Это… мы, что, на самом деле это сделаем?
— Тебе нравится? — спросил Вик, смотря на меня с искренностью в его темном взгляде. — Твой свадебный подарок?
Только тогда я поняла, что они настроены серьезно.
Мы хороним Найла Пенса заживо за преступление в изнасиловании. За суицид — или убийство — Пенелопы Блэкберд. Мы хороним его заживо за то, что заставил меня испытывать страх и чувствовать себя нежеланной в собственном доме. Мы хороним его, потому что он — монстр.
Я в платье упала на колени, падая рядом с ямой и кладя прижимая руку ко лбу, когда я начала учащенно дышать. Через мгновение Аарон подошел и присел рядом со мной, поглаживая мою спину успокаивающими кругами и шепча сладкую бессмыслицу мне на ухо. Если я хорошо прислушаюсь, то услышу крик Найла, пока грязь наваливается на его блестящий черный гроб.
— Я бы сказал, учитывая габариты Найла и размер гроба, что воздуха ему хватит на двенадцать часов, если он решит использовать баллон, — объяснил Оскар, продолжая закапывать.
На долю секунды мне стало интересно, может они делают это, чтобы добавить драматичности и что потом мы возможно вытащим Найла.
Но…нет.
Нет, это не то, что происходило.
Вот она.
Последняя глава моей книги, в которой есть Найл Пенс.
И я ничего не делаю, чтобы это остановить.
У мальчиков ушло время на закапывание ямы, похлопав ее по поверхности, когда они закончили, чтобы она вписалась в ландшафт. Каллум собрал листья и ветки, расстилая их по поверхности, пока стало невозможно сказать, что здесь вообще когда-то был беспорядок.
Я поползла вперед, легла на могилу и приложила ухо к грязи. Эхо криков Найла доносилось до меня также слабо, как плачь моей сестры в ночь, когда он посещал ее комнату. Мои пальцы впились в грязь, и я зажмурила свои глаза, чтобы не полились слезы.
Я лежала там, пока крики не прекратились, и потом еще час.
Мальчики были терпеливы, они пристроили свои красивые татуированные тела к соседней надгробной плите, куря сигареты или косяки, передавая по кругу бутылку виски.
Аарон какое-то время оставался рядом со мной, его рука лежала на моей спине, успокаивая.
Спустя какое-то время Найл снова начал кричать, и я поняла, что он не воспользуется ножом. Потому что он отчаянно хочет жить, чтобы продолжать причинять людям боль, и он не сделает миру даже маленькую услугу тем, что убьет мальчиков.
Я села, а мальчики все еще окружали меня.
— Сегодня я стала королевой Хавок, — сказала я, смотря на грязь под коленями. На могулу Найла. Место, которое никто никогда не посетит, мимо которого будут проходить и игнорировать, прямо так, как и должно быть. Я подняла глаза, чтобы обнаружить взгляд Хаэля. Затем Аарона. Вика. Оскра. Каллума. — И не стану ни с кем делится короной.
Никто не стал спорить со мной, когда Аарон помогла мне подняться на ноги, ведя меня к парковке, подальше от Найла.
Я бы осталась на подольше, но опять-таки, у нас намечается свадьба.
Прости, Найл.
Глава 27
Самое приятное в том, чтобы похоронить монстр заживо, так это то, что на твоей одежде на остается никакой крови.
Я стою перед зеркалом в полный рост в неприбранной гостиной на первом этаже в старом доме. От бывшего великолепия, заполнявшего пространство, мало что осталось. Вместо этого, это просто городская гниль.