Я взяла его за вытянутую руку, и он поднял меня на ноги.
Затем Вик достает маленький карманный ножик из кармана своего пиджака, режет свою ладонь, и предлагает лезвие мне. Я взяла его, разрезая свою ладонь и сплетая мои пальцы с его, наши свадебные кольца касаются друг друга. Мы смотрим друг на друга, поверх наших сцепленных рук, и он улыбается.
— Выхожу кровью, — сказал мне Виктор, кивая подбородком. — Уйду ею истекая.
Сквозь могильные плиты мы вместе, рука об руку, пошли к ожидающему мотоциклу Вика.
Отчим
Я достала красную помаду из сумки и открыла ее. Виктор ждал рядом с Харлеем, его задник был украшен знаком «Молодожены», банками и цветами, привязанным к седельным сумкам. Мне стало интересно, у кого из парней нашлось время сделать это? Это должно быть один из парней Хавок. Виктор бы никогда не подпустил кого-то близко к своему мотоциклу.
Глаза моего мужа были темными, пока он смотрел, как я опускаюсь коленями на тратуар в моем свадебном платье, тишина прошлась по кладбищу, когда звуки наших стонов растворились в памяти. Мои руки были грязными, они пачкали старый клочок бумаги, пока я разглаживала его перед собой.
Я не использую снова свою помаду. Вместо этого я использую нежно розовый цвет, чтобы перечеркнуть первое имя в моем списке, стирая Найла Пенса из моей жизни, головы и уничтожая бесконечную бездну моей боли.
Большие слезы капают из мои глаз и падают на мое свадебное кольцо, на чернила моей татуировки ХАВОК и на помятый клочок бумаги, в котором содержались мои худшие воспоминания в виде слов и названий.
— Прости меня, Пенелопа, — прошептала я, желая, чтобы она была здесь со мной, скучая по мне при каждом вздохе.
Ты бы ненавидела Вика, да? Спорю, ты была бы прямо, как Хизер. Сводила бы меня и Аарона, я в этом уверена. Вы с ним всегда ладили, так ведь?
— Берни, — сказал Вик, нежно приказывая мне.
Прямо, как я люблю. Прямо, как я ненавижу. Не могу решить, должна ли я быть его королевой, должен ли он быть моим королем…или должны ли мы править вместе. Наш путь долгий.
Я убрала список — и помаду — в карман черного платья и поднялась.
Виктор ждал меня рядом со своим мотоциклом, протягивая свои большие, теплые руки и кладя их на мои бедра, чтобы он мог притянуть меня ближе и поцеловать в блуждающем лучике солнца. На вкус его рот похож на несправедливую любовь и романтичный грех, все смещалось в одном темном, извращенном языке.
Его пальцы загребают мои волосы в кулак, притягивая меня ближе, чтобы он мог поглотить меня этим своим невероятным ядом, который на вкус так же сладок, как и умиротворение, которое я чувствую внутри. Мне нужно заполнить темную пустоту, чтобы заглушить голоса, кричащие о моей, казалось бы, бесконечной и безграничной боли.
Мне должно быть жаль Найла, но нет.
Ничуть.
— Пошли, жена, — сказал Вик, сверкнув мне своим белыми зубами, когда он широко ухмылялся. — Я еще недостаточно трахнул тебя, чтобы удовлетворить моих внутренних демонов.
Меня бросило в дрожь, но я не была недовольна словами Виктора. Он прав: мы и близко не насладились друг другом.
— Можно включить музыку? — спросила я, и он кивнул.
Его Харлей подключен к звуковой системе, которая заполняет кладбище, когда он включает ее, позволяя мне выбрать песню, которая навсегда определит этот момент для нас.
Я выбрала Valerie Broussard — A Little Wicked.
Виктор протянул мне новую кожаную куртку ярко розового цвета, которую он достал из одной из сумок, на всю ее спину располагалось слово «Хавок». Она похоже на темную версию куртки «Розовые девочки» из «Бриолина». Я надела ее, а затем залезла на Харлей, садясь позади и обвивая руками сильную талию моего мужа.
— Готова, миссис Чаннинг? — спросил он с темным смешком.
Он знает, что я не сменю фамилию, но какая разница.
Я не знаю, куда мы едем, но это не важно, потому что Виктор за рулем. Он ослабил свой галстук, зажег сигарету и привел мотор под нами к жизни.
— Готова, — сказала я ему, когда музыка доносилась из колонок, наполняя воздух звуком.
Виктор поехал по извилистой дороге в направлении к улице, и, когда мы выехали на нее, Камаро и Бронко выстроились в строй позади нас.
И мы отправляемся в путь.
Хавок на гребаном медовом месяце.
Все ставки сделаны, и я ставлю деньги на возможность беспредела.
Нет, нет, на уверенность в нем.
Продолжение следует…