Эм вздохнула. Она действительно выглядела прелестно, но ее так и подмывало размазать грязь по лицу, чтобы досадить королеве.
Каз появился у ее двери вовремя. Он обвел ее глазами, когда она вышла из своих комнат. Его пальцы коснулись ее запястья. И ее кожу будто искрами обожгло, она отдернула руку.
— Ты прекрасно выглядишь. — Эм показалось, что он хочет взять ее за руку, поэтому она быстро скрестила руки на груди и зашагала по коридору.
Когда они прибыли в бальный зал, ужин был в самом разгаре. Охотники сидели вместе с королем, королевой и Йовитой за длинным столом, над танцполом же кружил смех. Везде бушевала энергия кружащихся и танцующих людей.
Эм внимательно наблюдала за охотниками, пока они с Казом шли к столу. Она редко пересекалась с охотником, который не видел конец ее меча, но некоторым из них удавалось ускользнуть. Она никого из них не узнала, да и вряд ли они узнали бы ее. Только не в этом платье, с помадой на губах и принцем об руку.
Йовита представила им четверых мужчин, когда Эм села рядом с Казом с одной стороны, а молодой охотник по имени Роланд — с другой. У Роланда было всего две булавки на камзоле, и, к счастью, он был больше заинтересован в том, чтобы как можно быстрее осушить свой бокал, чем разговаривать с ней.
Она сделала несколько глотков вина из своего бокала, позволяя жидкости согреть ее вены и разжечь огонь в животе. Арен стоял в дальнем углу комнаты, одетый в форму стражей Леры. Выражение его лица было пустым, но она знала, что это было только потому, что он изо всех сил старался держать свои эмоции под контролем. Он мог свернуть шею большинству членов королевской семьи, просто взглянув на них, и она испытывала искушение сказать ему, чтобы он пошел на это.
— Не унывай, Роланд, — сказал один из охотников, кажется, Виллем, хлопая молодого охотника по спине.
Роланд опрокинул бокал в рот и вытер рукой губы.
— В душе я очень весел.
Эм проглотила свое отвращение ко всем им и натянула на лицо улыбку.
— А как там у вас дела? Король сказал, что руинцы пытаются переправиться в Олсо? — Это было последнее, о чем она хотела говорить, но было бы полезно услышать мнение охотников. Выяснить, насколько плохи дела у ее народа.
— Мы продолжаем замечать их вблизи границы, — сказал Виллем. — Убили парочку, пока не узнали, что король хочет допросить одного из них.
— Большинство ускользает от нас, — пробормотал Роланд.
Виллем бросил на него неодобрительный взгляд.
— В конце концов мы их выследим, Ваше Высочество.
— Вы скоро возвращаетесь? — спросила она, надеясь на утвердительный ответ.
— Завтра, прямо с утра, — сказал Виллем. Он схватил куриную ножку, когда слуга поставил перед ним тарелку. — Кому-то из стражей придется взять на себя допрос пленника.
— Лучше они, чем мы, — пробормотал Роланд.
— Со временем обвыкнешься, — усмехнулся Виллем, и взгляд Эм упал на ряды булавок. Одиннадцать штук, нет двенадцать. — Я дал стражникам несколько советов. Сказал, чтобы в следующий раз они рубили кисть, а не палец. Они начинают прикидывать, сколько пальцев им хватит, и отрезание нескольких из них не имеет большого эффекта. Но если отрубить руку, — он поднял кулак и быстро опустил его, изображая отрубание руки, — это застает их врасплох. Создает настоящую панику, и после он заговорит.
У нее все поплыло перед глазами, и она поняла, что вот-вот потеряет самообладание.
Нет, ни за что. И тошнота отступила.
— Как чудесно, что вы так легко говорите о пытках ближнего, — резко произнесла она. — Должно быть вы гордитесь шлейфом из тел, что тянется за вами.
Краем глаза она заметила, как голова Каза резко повернулась к ней. Улыбка Виллема погасла, и Роланд пробормотал что-то невнятное, поднимая перед собой бокал.
Она быстро встала, желчь подступила к горлу. Она так быстро выскочила из-за стола, что чуть не споткнулась о свое платье. Ей пришлось отодвинуть материю подальше от своих ног, когда она распахнула двери бального зала.
— Мэри! — окликнул ее Каз. Шаги застучали по полу, и он оказался рядом с ней, его пальцы легко обхватили ее руку. — Подожди.
Ее глаза наполнились слезами, но она все равно остановилась и повернулась к нему. Выражение его лица смягчилось.
— С тобой все в порядке? Что они тебе наговорили?
Она покачала головой, смаргивая слезы, и отдернула от него руку. Его пальцы оставили теплый след на ее коже, и ярость вскипела, крича, чтобы ее освободили.
— В этих стенах так говорится о смерти, словно это какое-то достижение, которое нужно праздновать.