— Надо было тебе бегать со мной по утрам. — Голос Ирии прозвучал раздражающе самодовольно.
— Я… через… несколько дней… приду в форму, — заверила ее Эм, хватая ртом воздух. — Я всегда быстро приспосабливаюсь.
Ирия ухмыльнулась.
— Я тоже на это надеюсь. Они только начали посылать за нами стражу. — Она быстро зашагала прочь, Эм за ней, с трудом поспевая.
В поле зрения появились две фигуры, и Эм лихорадочно оглядела пространство вокруг них.
— Где Арен? — спросила она, пробегая мимо Ирии.
Глаза Кольдо расширились от сожаления.
— Мне очень жаль. Мы расстались с Ареном сразу после того, как покинули замок. Повсюду стояла стража, и мы оба просто пытались убежать.
Ее сердце болезненно сжалось в груди.
— Они ведь его не поймали, правда?
— Не думаю, что поймали. Но у меня, к сожалению, не было возможности сказать ему, где мы встречаемся.
Она облегченно вздохнула. Вряд ли кто-то сможет поймать Арена, особенно теперь, когда он мог, не таясь, использовать свои силы. Ему будет проще, чем им.
— Он отправится сразу же в форт Викторра, — сказала Эм. — Так что мы встретимся там.
— Ты уверена, что хочешь отправиться туда? — спросила Ирия. — Король решит, что ты направляешься туда, и пошлет за тобой целую армию.
— А какие у меня есть варианты?
— Ты можешь присоединиться к Бенито на наших кораблях. Мы с Кольдо позаботимся, чтобы воины в крепости спасли Оливию.
— Нет. Я пойду к сестре.
— Я так и думала, — сказала Ирия. — Мы с Кольдо пойдем с тобой. Мы приказали нескольким воинам встретить нас с припасами и лошадьми в джунглях.
— Спасибо. — Эм подозрительно посмотрела на воинов. Спасение Оливии никогда не было частью их сделки. У нее сложилось впечатление, что эта задача целиком и полностью будет зависеть от нее. — А после того, как мы спасем Оливию? — спросила она.
— Король, конечно же, захочет встретиться с вами, — сказала Ирия. — Ты можешь сопровождать нас обратно в Олсо.
Вот оно, наконец. Воины не столько помогали ей, сколько следили за ней и Оливией.
— Бенито, ты пойдешь и сообщишь нашим кораблям, что мы идем в атаку, — сказала Ирия.
— Когда? — спросила Эм.
— Завтра ночью, — сказала Ирия. Бенито кивнул.
Желудок Эм скрутило, страх за Каза был мгновенным и более сильным, чем ей хотелось бы.
Ирия махнуло Бенито и тот снял со своей спины сумку и протянул ее девушке. Эм он отдал свой мундир.
Ирия порылась в сумке, извлекая оттуда флягу. Она протянула его Эм.
— Это все твое. Всегда пожалуйста.
— Спасибо, — искренне произнесла она. Конечно, лучше идти в сопровождении двух воинов, чем одной.
И если Ирия попытается заставить ее поехать в Олсо после того, как они спасут Оливию, она разберется с этим, когда придет время.
Глава 24
Каз растянулся на диване в своей библиотеке, заложив руки за шею. Он полностью сменил постельное белье, но его кровать все еще напоминала ему о ней. Мэри оставила свое присутствие в каждом уголке его жизни, но больше всего она оставила себя в его постели, даже после всего одной ночи.
Эмелина, поправил он себя, пытаясь выбросить ее образ из головы. Он пообещал себе, что не будет думать о ней, но она постоянно крутилась у него в голове. Он не мог думать ни о чем другом.
Его родители прекратили все летние развлечения, и весь день в замке стояла жуткая тишина. Прислуга вокруг него вела себя как можно тише, видимо из страха, что он вот-вот взорвется. Он привык ставить людей в неловкое положение, но это было что-то новое и гораздо хуже. Они жалели его.
Он ненавидел ее. Он надеялся, что она споткнулась об одно из своих дурацких платьев и сломала что-нибудь, а теперь ковыляет, испытывая ужасную боль.
За этой мыслью последовала волна вины. И он проклинал себя за это.
Не думаю, что я бы хотела такой быть.
Эти слова были произнесены тогда так искренне, и это было все, о чем он мог думать. Он провел большую часть дня, пытаясь разобраться в том, что было настоящим. Он немного знал настоящую Эмелину, и в этом он был уверен.
Ночь в ее спальне была настоящей. Когда она описывала свою мать как властную и злую, а отца — как свою гавань, это была настоящая Эмелина. Это совпадало с тем, что Каз знал о Венде Флорес и ее муже.
Все, что она говорила о руинцах было правдой. Она даже не пыталась скрыть свою симпатию к ним.
Но она сказала, что была единственным ребенком в семье. Она сказала, что ей одиноко, хотя на самом деле у нее была Оливия.