Слово «казнить» вибрировало в его теле, вызывая эмоции, которые он не хотел испытывать. Если бы его отец был здесь, он бы сказал, что действия Эм только доказали его правоту — руинцы заслуживают смерти. Они были слишком опасны, чтобы жить.
Каз ответил бы ему, что Эм всего лишь один человек, как и ее мать. Он ни разу не встречал Оливию, но возможно вся семья была просто черным пятном на народе Руины.
Или, может быть, мы сделали это с ними. Он мысленно отбивал слова на задворки подсознания, как только они начинали клокотать, но тошнотворное чувство, которое они приносили, оставалось. Какую же жизнь должна была прожить Эм, чтобы быть полностью готовой идти навстречу такой опасности? Выйти за него замуж, прекрасно понимая, что это может привести ее прямо к смерти?
Ему вдруг стало интересно, какой Эм была раньше: когда были живы ее родители, еще до того, как она научилась бесшумно ступать. Злилась ли она или горевала из-за того, что у нее не было сил руинцев? А может поэтому она бросила все силы на обучение мечному бою? Такое мастерство за один год не разовьешь. Она определенно потратила на это почти всю жизнь.
Он перевел взгляд на девушку и увидел, что она снова смотрит на него. Что-то в ее лице изменилось с тех пор, как он узнал, кто она такая. Дело было не только в том, что он знал, кто она такая, но и в том, что внутри нее что-то изменилось. Он не осознавал, что она была напряжена рядом с ним, но теперь каким-то образом это увидел.
Он быстро отвел взгляд. Он хотел бы отключить мозг и перестать думать о ней. Должно быть, было легче быть его отцом, быть уверенным в своей ненависти к руинцам, быть неспособным видеть оттенки серого.
Она остановилась, завела руку назад и жестом показала, чтобы он остановился. Ее пальцы сомкнулись на рукояти меча, но она не вытащила его, и он последовал ее примеру.
Из-за деревьев показались двое. Каз с Эм одновременно рухнули на землю. Голоса мужчин были тихими и приглушенными, но их бело-красные мундиры были хорошо видны с такого расстояния. Воины.
Мимо проехала небольшая открытая повозка с двумя солдатами Леры. Они были связаны спинами друг к другу. Он сглотнул, гадая, сколько солдат попало в плен по дороге на Южные горы. Смогут ли мать с Йовитой вообще сюда добраться и что их здесь будет ждать?
Он наблюдал, как воины шагали в сторону города. Он продвинулся чуть вперед и сумел разглядеть несколько деревянных строений, вокруг которых сгрудились воины. Воины были везде. Они захватили город.
— Мне очень жаль, — тихо сказала Эм.
В нем тут же вспыхнул гнев. Он еле сдержался, чтобы не закричать: «А кто в этом виноват?» Но последнее, что ему было нужно — это привлечь внимание воинов. Он сжал челюсти, а она опустила глаза, как будто знала о чем он думал.
Они повернулись и направились обратно под прикрытие джунглей. Он шел, опустив плечи, а Эм все время поглядывала на него, словно хотела что-то сказать. Очевидно, ей было нечего сказать, потому что на обратном пути она молчала.
Внезапно раздался громкий и ясный голос Арена.
— Я же сказал, ее здесь нет.
Эм замерла.
— Пусть он заткнется, — прошипел голос едва слышно.
Каз крался с Эми, пока они не увидели источник голоса. В нескольких шагах от них стояли Ирия, Кольдо и Мигель с кислым выражением лица. Рука Мигеля висела на перевязи, наспех сделанной в полевых условиях. Там были еще трое, а Франсиско лежал на земле с чудовищно вывернутой шеей. Остальные трое стояли вокруг Арена, у которого были связаны руки и завязаны белой тканью глаза.
— Она ушла. Нам пришлось разделиться, — сказал Арен громче, чем было необходимо. Он пытался предупредить Эм.
Лицо Эм выдало принцу с какой болью она наблюдала за этой сценой. Девушка потянулась за своим мечом и начала вытаскивать его. Она собиралась напасть на воинов.
Он схватил ее за руку, останавливая. Она сглотнула, бросив еще один отчаянный взгляд на Арена.
— Рассредоточиться, — велел Мигель. — Она не могла уйти далеко, если он здесь. — Он ткнул пальцем в сторону Ирии. — Только не ты.
Она скрестила руки на груди, делая шаг ближе к Арену.
— Я все равно предпочла бы остаться с ним.
— Кольдо, присматривай за ней, — выплюнул Мигель. — В противном случае, когда мы вернемся, руинца и след простынет.
Эм обхватила пальцами запястье Каза и мягко потянула его за собой. Когда она бросила взгляд на Арена, на ее лице отразилось сожаление. Она ничем не могла ему помочь и вынуждена его бросить.