Музыка из гостиной проникала в мою комнату, обрывки смеха и разговоров смешивались между собой. Это заставило меня осознать, что я еще больше похожа на чужую. Чужая в своем теле. Одна. Шум внезапно стал громче, послышался скрип открывающейся двери.
— Джей-Джей? — голос моей сестры звучал испуганно и неуверенно.
Я подняла голову. Увидев мои глаза, она бросилась ко мне. Ее руки крепко обхватили мою шею.
— Не грусти, Джей-Джей, — мое сердце чуть не разорвалось на части, когда эта маленькая пятилетняя девочка утешала меня. — Я тебя ооочень люблю.
— Я тоже тебя люблю, — я притянула ее к себе, уткнувшись головой в ее шею. От ее волос исходил запах клубничного шампуня. — Очень сильно.
— До Луны и обратно?
Я отстранилась, убирая каштановые волосы с ее лица.
— До бесконечности и дальше.
Она усмехнулась.
— Бабушка Пенни испекла пирог, — ее глаза расширились и заблестели. — Но мы не можем его есть, пока ты не выйдешь.
Улыбка тронула мои губы.
— Хорошо, скажи им, что я сейчас выйду, — она энергично закивала. — И ты можешь взять самый большой кусок.
Ее лицо озарилось, и она выбежала из моей комнаты, крича:
— Она идет. Джей-Джей сказала, что я могу взять самый большой кусок. С мороженым.
Несмотря на то, что сестра порой бывала докучливой, сейчас она напомнила мне: все, кто находился за этими дверями, пришли поддержать меня. Я воздвигла стену перед нахлынувшей темнотой, отгоняя ее прочь. Смахнув несколько выступивших слезинок, я ощутила, что окружающие надеются на меня, рассчитывают, что смогу их утешить. Им нужно было увидеть, что со мной все в порядке.
Собравшись с силами, я поставила фотографию обратно на комод. Умывшись и расчесав волосы, я взяла костыли, повернулась и вышла навстречу гостям.
Я улыбалась, обнималась и утешала.
И я делала это хорошо.
Глава 9
Джеймерсон
— Может, сходишь в кино? Или за покупками после физиотерапии? — мама поставила передо мной тарелку с овсянкой.
— Нет, спасибо, — отказалась я, беря ложку.
— Джейм, ну же. Тебе нужно развеяться. Ты не выходила из дома с тех пор, как вернулась шесть дней назад.
— Я не хочу никуда выходить, — сказала я, проглотив.
— Саванна звонила тебе раз десять. Ты вообще собираешься ей перезвонить?
Она позвонила всего один раз и дважды отправила сообщение.
— Я так и сделаю. Обещаю. Я просто пока не готова.
— Не готова? Она твоя лучшая подруга.
Лучшая подруга — это сильно сказано. Мы общались, но моим лучшим другом был Колтон. С Саванной мы виделись только на тренировках, вечеринках или когда ей что-то нужно было купить, а Хлоя была занята.
— Звонила Нэнси, интересовалась твоим самочувствием, спрашивала, когда ты вернешься, — Нэнси была моим тренером по черлидингу. Она была жесткой, но отчаянно любила своих подопечных. Она была единственной, кто звонила дюжину раз. — Рис. Иди завтракать! — мама насыпала в тарелку сухих хлопьев для моей сестры. — Мило, правда? Все скучают по тебе и ждут твоего возвращения.
Я запихнула в рот очередную ложку каши, чтобы не отвечать.
— Рис! — снова крикнула мама, ставя тарелку моей сестры на стол рядом со мной.
По коридору раздался топот, и сестра влетела на кухню, полная энергии и жизни, запрыгнув на стул. Я завидовала ее невинности, полному блаженному неведению о суровости мира. Для нее все было возможно. Просто, волшебно и невинно.
Всего несколько месяцев назад также было и со мной. Сейчас желание защитить Рис стало еще сильнее. Хотелось, чтобы она как можно дольше наслаждалась этим периодом, где верят в Санта-Клауса и фей. Нет боли, нет смерти, нет горя, которому нельзя найти утешения.
— Нэнси сказала, что была бы рада твоему присутствию. Помочь с программой и всем остальным.
— Не думаю, — ответила я.
— Джейм, — мама тяжело вздохнула. Казалось, ее терпение иссякает. — Тебе нужно чем-то заняться, кроме как сидеть здесь в пижаме и смотреть телевизор. Возвращайся к привычному распорядку, — иными словами: к нормальной жизни. — Ты любишь черлидинг. Думаю, было бы здорово снова встретиться с подругами.
Как бы я хотела, чтобы это действительно звучало заманчиво. Мне нравился черлидинг, но мысль сидеть там и смотреть, как они разучивают новые танцы и кричалки к футбольным матчам, заставляла меня захотеть свернуться клубочком. Это казалось бессмысленным.