До этого момента.
Я опустила ногу Стиви, повернулась к Джастину, открыла рот, чтобы возразить или придумать какое-нибудь оправдание.
— Я могу размяться сам, — Хантер вытер лицо футболкой, опередив меня.
— Это прекрасно, — тон Джастина говорил о том, что Хантеру лучше бы подойти ко мне. И быстро. — Стиви. Давай.
Стиви выпрямилась.
— Не нервничай, — она не спеша подошла к тренеру. — А лучше, расслабься, — девушка рассмеялась и подмигнула ему.
Лоб Хантера нахмурился, уголки рта опустились вниз от раздражения. Он направился ко мне, хромая и не отводя взгляда. Парень издал какой-то звук и опустился на мат. Гримаса боли исказила его черты лица. Он лежал на спине, глядя в потолок, но ничего не говорил и не двигался.
— Твоя нога, — фыркнула я, поднимая руку. Его глаза метнулись ко мне, лоб нахмурился еще сильнее. Прошло несколько секунд, прежде чем он поднял ногу, положив пятку мне на ладонь. Мускул на его челюсти дернулся, и он резко выдохнул.
Фантазия о том, чтобы оттолкнуть его ногу назад к голове, причинив ему жуткую боль, молнией пронзила мою голову, заставив мои руки дернуться. Мне хотелось причинить ему боль, заставить страдать. Ту же боль, которая пожирала мое сердце. Большую часть времени мне удавалось сдерживать эмоции, но Хантер взбаламутил их, как электрический миксер.
Стиснув зубы, я подняла ногу парня до предела.
— Ты хочешь причинить мне боль прямо сейчас, не так ли? — его взгляд прожигал меня насквозь.
Я чуть ли не уронила его ногу от неожиданности.
— Это написано у тебя на лице. Я знаю, ты меня ненавидишь, — он говорил ровным голосом, снова безучастно глядя в потолок. — Мне, в общем-то, все равно.
— Думаю, лучше нам не разговаривать. Иначе я могу сделать то, о чем пожалею.
Едва заметно, но уголки его губ тронула насмешка.
— Дерзай, — его улыбка сменилась жестким вызовом. — Действуй. Сделай самое ужасное.
Мои ногти впились ему в обувь. Я сделала неровный вдох, пытаясь успокоить бушующего зверя внутри меня.
— Всегда такая паинька, — насмехался он. Что-то глубоко в его глазах, какая-то эмоция, мелькнуло. — Но я знаю, что есть и другая сторона. Давай… — я уронила его ногу. Она ударилась о мат. Из горла парня вырвался стон, челюсти сжались. — Полегчало?
— Заткнись, — прорычала я. — Ты думаешь, если я причиню тебе боль, то мне станет легче?
Именно этого мне и хотелось.
Бисеринки пота выступили вдоль линии его волос, когда он заставил себя подняться на ноги. Его тело нависало над моим.
— Да, — прошипел он. — Ты винишь меня за Колтона.
— Нет, не виню, — ложь. Я чувствовала внимание других в комнате, но никто не решался вмешаться. — Ладно, винила, но больше нет.
Хантер сардонически рассмеялся.
— Черт возьми, ты даже сама с собой не можешь быть честна.
— Что ты имеешь в виду?
— Ударь меня. Пни меня. Выплесни это, потому что ничего из того, что ты можешь сделать, не заставит меня чувствовать себя хуже, чем я уже чувствую.
Краем глаза я видела, как Сьюзи направляется к нам. Джастин покачал головой, останавливая ее.
— Теперь тебе жаль? Когда уже слишком поздно? — мои руки сжались в кулаки. — Кажется, ты без проблем пользовался Колтоном, пока он был жив.
Плечи Хантера напряглись.
— Ты так думаешь?
— Да! — закричала я. Даже помня, чем закончилась наша последняя ссора, я не могла удержать вспыхнувшую снова ненависть. — Если бы он был жив, ты бы так ужасно себя чувствовал? Нет! Ты бы продолжил его использовать, чтобы он тебя вытаскивал. И он бы это позволил.
Все тело Хантера напряглось.
— Самодовольная стерва, — прорычал он. — Ты ничего не знаешь… и еще меньше видишь.
Мой кулак врезался ему в грудь.
— Я прекрасно тебя вижу, придурок.
— Сделай это, — усмехнулся он. — Посмотрим, почувствуешь ли ты себя лучше или отправишь меня на тот свет вместо Колтона.
Я набросилась на него, снова и снова колотя по груди. Хантер напряг мышцы, принимая каждый удар, пока из меня не вышла вся энергия, превратив мои удары в слабые хлопки. Я опустила руки, оперлась на ноги и судорожно втянула воздух. Я все еще не позволяла слезам катиться из глаз, но мое тело тряслось от невыпущенной печали.
Вокруг нас царила тишина, все ждали и наблюдали. Напряжение, словно дым, окутало пространство между нами.
— Мне жаль, — голос Хантера был низким и сдержанным. — Но если тебе от этого станет легче, то знай: я ненавижу себя еще больше. Чтобы ты ни думала обо мне, я любил своего брата, и не проходит ни минуты, чтобы я не хотел, чтобы он был здесь. Или чтобы я мог занять его место. Ради всех, — Хантер развернулся и заковылял к двери.