-- Вот именно. Ну, да, Бог даст, я улучу время и подам государыне-царице просьбу, защиты от моих врагов у нее стану просить и милости. Ей ведома моя служба усердная.
-- Дай Бог! Только ведь правду-матку теперь не скоро на земле найдешь! Правда, слышь, к Господу Богу на небо улетела, а кривда-лиходей разгуливает по сырой земле. Ну да ничего, авось найдем мы эту правду! Если надо будет, я за тебя заступлюсь и в обиду тебя не дам. Достану из сундука свой кафтан военный -- в том кафтане я под Полтавой воевал и в нем же под Азов ходил -- и явлюсь теперь к царице-матушке просить тебе ее заступы.
И вот в усадьбе Гвоздина начались спешные приготовления к свадьбе.
Жених и невеста были счастливы и с нетерпением ждали того вожделенного дня, когда на них наденут венцы. Старый секунд-майор тоже был счастлив счастьем своего племянника, которого он любил как сына. С тех пор как в его укромном домике поселились эти молодые люди, в ней не переставали царить веселье и радость.
-- Слушай, Левка, как ты хочешь, а я на твою свадьбу позову своих старых приятелей-соседей. У меня их немного, всего трое! -- однажды сказал Петр Петрович. -- Ну и попляшу же я с ними!.. уж так попляшу, что ведьмы завоют с моего пляса. Ведь можно, племяш, приятелей позвать? Или, может, это тебе не по нраву будет?
-- Полно, дядя! Мне все то любо, что тебе по душе!
-- Хороший ты парень, Левка, больно хороший! А я-то, признаюсь, думал, что ты в Питере-то избалуешься, онемечишься и меня, старика-бедняка, за родню считать не станешь, словом, переменишься. Теперь, братец, такое время -- все на новый лад, все по-иноземному. А ты, Левка, как был русак, таким и остался.
-- Таким и умру, дядя.
-- Молодец, право слово, молодчина! Ты и невесту себе такую же подобрал, добрую да хорошую... и красоты, Левка, она у тебя непомерной. Где ты такую отыскал, а?
-- В Москве, дядюшка, в Москве.
-- Неужели в Москве не перевелись красотки? Эх, Левка, не задорь меня, а то я как раз в Москву соберусь и оттуда тебе тетку молодую привезу, -- шутил секунд-майор с племянником, не сознавая и не предчувствуя того, что над Левушкой собирается грозная, громовая туча.
Действительно, дня два спустя после того, как в майорской усадьбе поселился Храпунов с невестой и ее бабкой, в селение Красная Горка пришел какой-то средних лет странник с котомкой за плечами и с суковатою палкой в руках и попросился в крайней избе селенья у мужика Вавилы переночевать.
Мужик Вавила был добрый, податливый; он пустил "Божьего странничка", стал угощать и спрашивать его о странствиях по белу свету.
"Странный человек", подкрепив свои силы сытою пищею, стал охотно рассказывать о своих странствиях в Иерусалим, в Киев и на море, к Соловецким чудотворцам. Много различных чудес и диковинок рассказал он Вавиле и своими рассказами умилил его и до слез довел. После того он стал сам расспрашивать Вавилу о том, как живет секунд-майор Гвоздин, добр ли, податлив ли он до своих крестьян.
-- Наш господин такой, каких и на свете мало, живем мы у него ровно детки под крылышком родимой матки, ни словом, ни делом никакой обиды от него не видим, -- восторженно воскликнул Вавила. -- Случись какая нужда, к господину идем просить помощи, не боясь отказа, и все денно и нощно молим за него Бога.
-- С кем же живет он? Есть у него жена, детки?
-- Нет, наш Петр Петрович холост.
-- Неужели так и живет один?
-- Прежде так и жил один, со своими холопами, а теперь гость у него есть -- сказывают, племянником приходится нашему барину. И невесту, вишь, свою он привез, и невестину бабку, и говорят, скоро свадьба будет.
-- Так, так. А племянник-то военный будет или простой?
-- Вот уж, милый человек, чего не знаю, того не знаю, и врать не хочу... потому, барский племянник сиднем сидит дома и никуда не показывается.
-- А почему он не показывается? Про то ты не слыхал?
-- Не слыхал, а только болтают, будто барский племянник-то -- беглый, -- таинственно промолвил Вавила.
-- Так, так. Ну, больше мне ничего и не надо. Про что надо узнать, я узнал, -- как бы сам себе проговорил "странный человек" и отправился спать на сеновал.
На следующее утро Вавила пошел на сеновал проведать гостя, а того и след простыл.
-- Вот чудно! Как это странничек-то не простившись ушел? Видно, торопился. А все же надо бы ему было со мной проститься. Я деньжонок малую толику дал бы ему на дорогу, -- вслух проговорил Вавила.
Между тем наступил день свадьбы Храпунова с Марусей. Венчание происходило в сельской церкви без всяких пышностей. Гостей и поезжан не было. В церкви находились только секунд-майор Гвоздин и трое его близких приятелей и соседей.
Венчание окончилось. Старичок-священник поздравил молодых и пожелал им долгой счастливой жизни.
В домике Петра Петровича по случаю радостного дня была пирушка; старик секунд-майор сдержал свое слово и так усердно отплясывал на свадьбе племяша, что на другой день едва мог ступить на ноги.
Едва прошло два дня после венчания Храпунова и Маруси, как их супружеское счастье было нарушено, разбито. Секунд-майор под вечер сидел на скамейке около ворот своей усадьбы и, покуривая трубку, смотрел на дорогу. Вдруг он увидел, что по дороге к его усадьбе быстро едут две телеги, запряженные каждая двумя конями.
"Неужели гости на свадьбу к племяшу так опоздали, сердечные?" -- подумал он, стараясь разглядеть ехавших.
Как ни стары и ни слабы были его глаза, но он все же разглядел гостей незваных-непрошеных и даже в лице переменился, когда около его ворот остановились две телеги; с первой быстро слез пожилой офицер с мрачным взглядом, а со второй -- шестеро солдат с ружьями.
-- Эта усадьба прозывается Красная Горка? -- быстро спросил офицер у Петра Петровича.
-- Так, государь мой, -- ответил ему тот.
-- А где владелец усадьбы?
-- Я владелец. Что надо, господин офицер?
Офицер достал из дорожной сумки какую-то сложенную бумагу и спросил, обращаясь к Петру Петровичу:
-- Ты будешь секунд-майор в отставке Петр Гвоздин?
-- Так, господин офицер! А что тебе надо?
-- А вот сейчас узнаешь. Веди меня в дом, там и скажу, -- грубо ответил приехавший офицер и, оставив у ворот на страже двух солдат, с остальными в сопровождении Петра Петровича вошел к нему в дом.
Здесь был произведен строгий обыск, но, не найдя ничего подозрительного, офицер сказал:
-- Ты, майор, укрываешь в своем доме племянника, офицера Леонтия Храпунова, которого обвиняют в важном преступлении.
-- Моего племянника обвиняют в преступлении? -- побледнев, воскликнул старик Гвоздин.
-- Да, и я прислан сюда затем, чтобы, взяв его под стражу, доставить на суд в Москву. Сказывай, где он?
-- Да за что же, за что? -- со стоном вырвалось из груди у бедного Петра Петровича.
-- Мне не указано говорить, за что, а приказано взять твоего племянника и в кандалах свезти в Москву.
-- В кандалах? Неужели его проступок так велик?
-- Да, не мал. Ну, показывай, господин майор, где твой племянник. Мне недосуг с тобою разговаривать.
-- Ведь он только что женился. Не прошло и двух дней, как его обвенчали.
-- Мне до этого нет дела! Лучше говори скорей, где твой племянник, иначе я прикажу опять начать обыск!
-- Его нет дома. Он гуляет с молодой женой... в лесу, неподалеку от моей усадьбы.
-- Ладно, посмотрим. Эй, команда, за мною, в лес! -- крикнул офицер солдатам и направился с ними в лес, находившийся не больше как в версте от усадьбы.
Петр Петрович сказал правду: его племянник находился в лесу с красавицей-женой. Оба они весело разговаривали и смеялись, прохаживаясь по густому лесу, не подозревая, что над ними нависла грозная туча.
В лесу было тихо, хорошо, привольно. Но вдруг эта тишина прервалась и до ушей счастливых молодых донеслись сдержанный говор и быстрые шаги.