– А что вообще происходит, когда кто-то находится? – спрашиваю я. – Если это подростки, как я, которых зачистили, им опасно возвращаться в родные места. Это противозаконно.
– Обычно такого не случается, – соглашается Эйден. – Хотя иногда люди встречаются тайно, но живут раздельно.
– Иногда. А что происходит обычно, когда находят человека?
Эйден и Мак смотрят друг на друга. Отвечает Эйден:
– Обычно, когда мы выясняем, что случилось с тем или иным человеком… бывает слишком поздно.
– Хочешь сказать, они уже мертвы. – Он кивает. – Но я особенная. – Как всегда, опять Кайла особенная.
– Но ты официально погибла, – говорит Эйден. – Здесь ты не можешь вернуться к жизни. Выбор у тебя небогатый, но ты уже выбрала. Вернуться под маской другой личности и узнать свое прошлое.
– Выбрала, – вздыхаю я. Это мы уже обсуждали, но я никогда не говорила Эйдену о настоящей причине. Никогда не рассказывала о смерти своего отца, о его последних словах ко мне. «Никогда не забывай, кто ты!» А я забыла. Я должна узнать, кто я, ради него.
– И какое у тебя имя на этот раз? – спрашивает Мак. Я достаю из кармана удостоверение. Протягиваю ему. – Райли Кейн, – читает он. – Немного другое, но мне нравится.
Эйден хмурится.
– По звучанию напоминает Кайлу, не так ли?
– Не очень, – бросаю я. Догадывалась, что он так скажет. Если бы он знал, что в АПТ меня звали Рейн, он был бы по-настоящему недоволен, но теперь меня под этим именем знают немногие выжившие. Только Нико, шепчет внутренний голос. Я заглушаю его; это будет иметь значение, если он где-то наткнется на мое новое имя, а разве подобное может вообще случиться? Я и близко не собираюсь подходить к АПТ. Это имя позволяет мне собрать все части собственного «я»; если откажусь от них, что останется?
Голова кружится. Я позволяю Маку помочь мне подняться, отвести на диван в гостиную и укрыть пледом. Они с Эйденом негромко разговаривают у двери.
Несмотря на настойчивое желание выяснить, кто же я на самом деле, мне страшно. Что предстоит узнать?
– Небогатый выбор? – говорю я, обдумывая недавние слова Эйдена. – А еще какие варианты?
Эйден снова заходит в комнату, опускается возле меня на колени. Мягким движением убирает волосы с моего лица.
– Ты знаешь, Кайла. Можешь рассказать свою историю в ПБВ, стать одним из наших свидетелей.
– И снова убегать.
– Я бы не стал так выражаться. Спрячем тебя в безопасном месте, или можешь совсем уехать, пока мы не соберем доказательства. Пока не будем готовы.
– Изобличить лордеров перед всем миром? Поднять людей на свержение правительства?
– Да.
Он мечтатель: лордеры никогда просто так не уйдут. Если вообще уйдут. Но это хорошая мечта. Я улыбаюсь Эйдену, в ответ он ехидно ухмыляется:
– Под болеутоляющим ты прелестна.
– Заткнись.
– И твои новые волосы роскошны.
– От них больно.
– Примешь еще таблетку?
Я качаю головой.
– Лучше не надо. Эйден, есть вещи, о которых я тебе не рассказывала.
– Знаю. Расскажешь, когда будешь готова.
Глаза у Эйдена теплые, добрые. Если бы он знал все обо мне, все, что я сделала, стал бы он так смотреть? Он слишком доверчив для этого мира. Он должен знать. Я обязана ему сказать.
Вздыхаю:
– Есть одна вещь, которую я должна сказать, готова я или нет.
– Что такое?
– Твой шофер. Тот, который приезжал, когда мы видели Бена, бегающего на треке. Не доверяй ему.
Лицо Эйдена становится серьезным, замкнутым. Он думает.
– Это объясняет некоторые вещи, – говорит он наконец. – Мы с этим разберемся. Любопытно, как тебе удалось узнать?
Как прекрасно было бы рассказать Эйдену все! Не тащить это бремя одной. Но еще до того, как я успеваю сформулировать предложение, он качает головой.
– Нет, не отвечай. Не сейчас, когда ты поглупела от болеутоляющего. Расскажешь мне свои секреты, когда будешь уверена, что хочешь рассказать.
Он начинает подниматься, но мои мысли снова возвращаются к тому, что Эйден говорил раньше.
– Подожди. Что ты имел в виду под словами «совсем уехать»?
– Можешь покинуть страну.
– Могу?
– Знаешь, ПБВ помогает людям исчезнуть, когда становится слишком опасно. Выскользнуть из страны морем. В Соединенную Ирландию или дальше.