Огонь!
Тати тащила меня вниз по лестничному пролету туда, где языки пламени пожирали уютную обстановку, превращая ее в пепел и воспоминания.
Огонь, который спалил мою счастливую жизнь! Тати тащила меня в пасть этого прожорливого чудовища, в то время, как все мое нутро истошно вопило, что нужно бежать наверх, подальше от обжигающего языка пламени. Спастись из ловушки, из которой не смогли вырваться те, кто был смыслом моей жизни.
- Ана, тише! Нам нельзя идти наверх! - голос мамы немного рассеял хаос паники.
Умом я все понимала, что бежать надо вниз, и что наверху нас ждет верная смерть. Но каждая клеточка тела противилась и упиралась. Плотно стиснув зубы, дабы они не стучали, я сконцентрировалась на том, чтобы сохранить равновесие и не споткнуться. Я задыхалась, горло сдавило так, что, казалось, воздух не проникает в легкие, едкий дым разъедал глаза.
Уворачиваясь от языков пламени, мы с Тати двигались вниз, все ближе к потрескивающему огненному аду. Дыхание рвалось из легких сдавленным, придушенным хрипом.
Внизу вовсю бушевало пламя. Его жадные красные языки с черно-оранжевыми отблесками танцевали ритуальные танцы и бушевали в жадном рвении поглотить все в пределах досягаемости. Деревянные перекрытия и декоративные балки почти целиком исчезли в огне, а застилавшие пол ковры полыхали от падающих горящих головешек.
Тати подтащила нас к входной двери. Взявшись за ручку, в ту же секунду отдернула руку с хриплым возгласом - железная задвижка была раскалена. Она сдернула с головы ткань и прикрывая руку попробовала провернуть ручку. Бесполезно!
- Дверь заклинило, - прошипела Тати.
Она начала биться плечом о дверь, но вышибить массивное полотно было не в ее силах. Я попробовала навалиться вместе с ней, но взвыла, почувствовав, как обжигающее пламя перекинулось на ночную сорочку. Мама накинула на меня мокрую ткань, гася огонь.
- Окно, Ана! Нужно попробовать добраться до окна.
Ее голос потонул в грохоте разлетевшегося вдребезги стекла от серванта в гостиной. Блестящая хрустальная люстра сорвалась с охваченного огнем потолка и, рухнув на пол, отправила в воздух сверкающую флотилию смертоносных осколков. Мы стояли достаточно далеко, и лишь несколько частичек долетело до нас, но одна впился мне в щеку, и из ранки тут же засочилась кровь.
Я чувствовала дыхание смерти. Оно было ледяное, не смотря на пылающий ад вокруг. Мне суждено сгореть! Скоро меня не станет!
Тати тянула меня в сторону окна, обходя пылающую мебель, медленно и верно продвигаясь вглубь. Резкий грохочущий звук перебил мелодию потрескивающего огня, и я увидела, как с потолка на голову падает горящая балка.
Мама резко толкнула меня в сторону, лодыжка подогнулась, и я с криком повалилась на бок. Когда я смогла привстать, сквозь клубы дыма разглядела Тати, придавленную массивной деревянной конструкцией. Тяжёлая балка лежала на плече, заключив ее тело в смертельные объятия. Рука мамы ненормально свисала с плеча безвольной плетью. Тати попыталась выползти из-под горящей перекладины, но, очевидно, балка была слишком тяжелой.
Я бросилась к ней, схватила за конец горящей деревяшки и завыла, почувствовав обжигающую боль. Проклятая балка не сдвинулась ни на сантиметр. Тати жалобно стонала, захлебываясь кашлем и хрипом.
- Мамочка, сейчас я помогу тебе!
Сделала еще одну попытку сдвинуть балку, затем еще и еще. Бесполезно! Ладони полыхали от разрывающей боли. Всю свою «новую» жизнь я старалась стать сильной, ни в коим случае не быть жертвой. И сейчас, перед лицом стихии, я была абсолютна беспомощна. Я постаралась глубоко вздохнуть, собираясь с силами, и согнулась пополам в приступе удушья. Клокочущая бездна разверзлась вокруг. Огонь расползался сплошным месивом по полу: маленькие факелы сливались в большие полыхающие костры. Он, как хищный зверь, подкрадывался все ближе и ближе.
В мрачном отчаянии я взирала на огонь, в бушующем пламени которого исчезала моя с трудом выстроенная, упорядоченная жизнь. Но Тати, ее не отдам! Силы были на исходе, но я отказывалась признавать поражение, никакой пожар не окажется сильнее меня. Взревев от напряжения, вложила последние силы и всю безграничную ярость в рывок. Балка сдвинулась в сторону, освобождая маму из пылающих объятии.
Тело покалывало, мускулы дрожали от затраченного усилия. Я судорожно глотала воздух, пытаясь дышать и в ужасе понимая, что легкие наполняет только горячий дым. Рухнула на пол, открывая рот, как выловленная рыба. Краем глаза успела заметить, как закачалась выбитая входная дверь, и в помещение ввалился Риз, сын нашей соседки. Дальше была темнота.