— Даже твой бедный клитор распух, — хихикает он, его глаза обжигают ее.
— Не дразни, — выдыхает она, извиваясь в его хватке. Он удерживает ее рукой за бедро, удерживая на месте.
— Ты не в том положении, чтобы указывать мне, что делать, — бормочет он. — Может быть, я хочу потратить на тебя время. Убедить тебя, почему тебе никогда не следует выходить из дома, когда меня нет.
Она стонет и тянет его за волосы, но он остается неподвижным, его рот нависает прямо над ее влагалищем.
— Коул…
— Неправильное имя.
— Альфа.
— Вот и молодец, хорошая девочка.
Он вознаграждает ее нежным посасыванием клитора, и она всхлипывает от этого ощущения.
Все ее тело раскраснелось и стало сверхчувствительным, и она выгибает спину, отчаянно желая потереться своей щелью о его лицо, но рука Коула удерживает ее на месте. Ее слизь пачкает его губы и подбородок, и она скулит, требуя большего, но он просто хихикает ей в киску.
— Попроси вежливо, и, может быть, я позволю тебе кончить.
— Ммм… Пожалуйста…
Он вознаграждает ее еще одним медленным вылизыванием ее щели, издавая непристойные звуки, когда впивает ее соки.
— Ты можешь добиться большего, детка.
— Пожалуйста, пожалуйста, Альфа, позволь мне кончить, — она вырывается из его объятий, дергая его за волосы, но он по-прежнему не двигается с места.
— Скажи, что ты моя, — шипит он.
Ей больше все равно. Она скажет все, что он от нее захочет, до тех пор, пока он не ослабит давление, которое нарастает в ее влагалище.
— Я твоя, — выдыхает она, и его палец скользит в нее, ее стенки растягиваются, когда она берет его. — Я твоя.
— Нет. Имей в виду это. Ты, блядь, не это имеешь в виду того, что говоришь, — выдыхает он в ее холмик, проникая в нее пальцем. — Ты думаешь, я не могу сказать, когда кто-то лжет, милая? — Другой палец входит в нее, растягивая ее влагалище, и она стонет. — Блядь, имей в виду это, черт возьми, — рычит он.
Она делает вдох, закрывает глаза и сдается.
— Я твоя, Альфа, — стонет она, и он отвечает третьим пальцем, прижимая рот к ее клитору.
В тот момент она действительно это имела в виду. Ее внутренняя Омега чувствовала это с тех пор, как они встретились, но она подавила эти мысли и чувства.
Но когда она вот так раскинулась на диване, проведя с ним несколько дней, наслаждаясь его обществом, она знает, что это правда.
Она принадлежит ему, и ее хорошо и по-настоящему трахали.
Он сосет ее клитор и, наконец, отпускает ее бедра, чтобы она могла толкаться в него, утопая в своей гладкости.
Ее оргазм нарастает и поражает ее сильнее, чем она думала, и она видит звезды, когда он подводит ее к краю. Он рычит в ее влагалище; вибрации посылают восхитительный холодок по ее позвоночнику.
— Я твоя, — снова шепчет она. В ответ он вдавливает в нее еще один палец, пока она не наполняется настолько, что не знает, сможет ли вынести что-нибудь еще.
Но она продолжает кончать, оргазм за оргазмом проносятся по ее телу, пока от нее не остается ничего, кроме тяжело дышащего, лепечущего месива.
Должно быть, в какой-то момент она задремала, потому что следующее, что она замечает, — это как Коул гладит ее по волосам, когда она лежит в своем гнезде, укрытая одеялами.
— Хэй, — хрипит она, моргая, прогоняя сон с глаз. — Что случилось?
— Ты потеряла сознание от того, что слишком часто кончала, — смеется он, целуя ее в лоб. — Я польщен.
В ее постели есть еще одно одеяло, пахнущее цитрусовыми и перцем. Оно темное и толстое, материал надежно окутывает ее.
— Это твое, — бормочет она, играя с тканью.
— Так и есть. Надеюсь, ты не возражаешь.
Она напевает и улыбается, ее разум затуманен. — Конечно, нет.
Он награждает ее своей собственной улыбкой и нежно целует. У него такой же вкус, как у нее, ее сладковатая эссенция, смешивающаяся с его натуральным ароматом, и она потрясена тем, насколько ей нравится этот вкус.
— Значит, ты больше не злишься на меня? — робко спрашивает она.
— Нет, я все еще в ярости, — бормочет он. — Но если ты потеряешь сознание от достаточного количества оргазмов, тогда мне не придется беспокоиться о том, что ты исчезнешь из поля моего зрения.
Она краснеет и пытается скрыть улыбку.
Альфа заботится о нас!