Через несколько секунд пришло напоминание, что она определенно не Молли. Элайна отстраняется и засасывает указательный палец в рот, а затем медленно и соблазнительно вытаскивает его. Мой член снова у нее во рту, и она делает это как профессионал. Я чувствую, как она обхватывает мои яйца, и отодвигаюсь от нее еще дальше, ее пальцы дразнят и ласкают. Элайна касается моего ануса, и мой член дергается от возбуждения. Я точно знаю, что будет дальше, и знаю, как чертовски не будет хорошо. Девушка снова дразнит, прежде чем засунуть кончик пальца в мою задницу. Она водит языком по головке моего члена и сжимает основание свободной рукой. Теперь она работает в унисон: пальцем проникает чуть глубже и сосет меня еще сильнее.
Ее рука движется вверх и вниз по моей длине, а язык непрерывно лижет и щелкает по моему члену. Элайна полностью погружает свой палец в меня, одновременно глубоко заглатывая. Я издаю хриплый крик, когда кончаю, как гребаный бык, волна за волной, а она глотает все, что я ей даю. Затем вытаскивает свой палец из моей задницы, и я слегка хнычу, мое тело снова дрожит.
Девушка сверкает мне соблазнительной ухмылкой и облизывает губы. Невинная моя гребаная задница. Я снова падаю на диван, мои мышцы трясутся и подергиваются, как будто только что пробежал марафон. Она остается на месте и выглядит совершенно невозмутимой. Ее помада даже не размазалась. Если бы она не была шлюхой, это было бы очень неловко.
— Ты уже все, детка? — Элайна воркует, надувает губы, как будто я только что испортил ей удовольствие. У меня есть момент, краткий момент обиды, когда мне интересно, что, черт возьми, я делаю. Какого черта я здесь с проституткой, на которую мне наплевать? К черту это.
Умудряюсь подняться со своего положения на диване. Тянусь через ее плечо, беру бутылку водки и делаю несколько больших глотков.
— Раздевайся и наклонись через подлокотник дивана, — говорю ей, бросая на пол уже пустую бутылку.
Элайна пожимает плечами и встает, делая несколько шагов назад. Снимает нижнее белье, соблазнительно убирая кружева, но остается на каблуках.
Она одаривает меня улыбкой через плечо и подходит к краю дивана, склонившись через подлокотник, как было сказано. Я встаю и следую за ней, наблюдая, как ее гладкая спина изгибается вверх. Ее крошечная талия расширяется до полных бедер и упругой попки. Нежно провожу пальцами по ее спине, и она покрывается мурашками. Я чувствую, как мой член начинает шевелиться, когда провожу руками по этим твердым ягодицам. Хватаю рубашку за подол и стягиваю ее через голову. Вскоре слетают мои джинсы и боксеры.
Медленно глажу пальцами по складке ее задницы и между ее ног. Девушка слегка дрожит, когда я дразню своим указательным пальцем ее киску. Она мокрая, готовая, желающая. Мой разум затуманен, а зрение слегка размыто. С этой точки зрения, клянусь, она могла быть Молли. Их нельзя было отличить друг от друга. Мой член твердеет при мысли о Молли, склонившейся над этим диваном. В моей голове вспыхивают все способы, которыми я бы хотел трахнуть ее, заставить кончить и выкрикивать мое имя.
Вставлю в нее палец, и она задыхается, ее бедра соблазнительно изгибаются. Сжимаю ее бедро, останавливая любые движения.
— Тебе придется подождать, — глухо рычу. Она замирает, и я улыбаюсь.
Добавляю еще один палец, вставляя в ее тугую киску. Она стонет, наклоняя голову вперед. Ее длинные светлые волосы падают ей на плечи. Я медленно вставляю и вынимаю пальцы из нее, и Элайна стонет в ритме моих движений. Только когда она становится слишком мокрой и сжимается вокруг меня, я убираю пальцы. Затем прижимаю свой теперь уже твердый член к щелке ее задницы.
— Хочешь мой член, сладкая?
Она кивает.
— Да. — Голос едва громче шепота. Хватаю девушку за волосы и с силой запрокидываю ее голову.
— Что?
— Да, — она говорит, на этот раз громче.
Я расставляю ее ноги шире и держу волосы так, что она выгибает спину. Сжимаю свой член в кулак, прохожусь по нему один, два раза и направляю в нее. Ее киска такая горячая и мокрая. Я врезаюсь в нее одним толчком. Элайна прижимается ко мне, и я стону, когда мой чувствительный член попадает в цель. Я смотрю, как выхожу из нее и толкаюсь обратно. При виде того, как мы движемся вместе, мой член твердеет еще больше. Я чувствую, что мне нужно кончить.
— Сильнее, — она умоляет. Тяну ее волосы назад еще сильнее. Я наклоняюсь вперед, пока моя грудь не прижимается к ее лопаткам, а мои губы касаются ее шеи. Я царапаю ее кожу зубами на стыке шеи и плеча, прикусывая, когда врезаюсь в нее глубоко по самые яйца.
— О боже, да, — она сладко мурлычет.
— Тебе это нравится, сладкая? — шепчу ей на ухо.
— Мммм, — она бормочет. Снова отступаю и толкаюсь вперед еще сильнее.
Ее стоны нарастают, а тело напрягается. Держу ее за волосы одной рукой, а другой — за бедро, опираясь на нее. В этом нет ничего романтического, это жестоко, первобытно и чертовски хорошо. Элайна снова и снова стонет мое имя. Я люблю трахать ее вот таким образом. Я люблю в ней все. Она чертовски идеальна. Мои яйца сжимаются, когда по коже начинают пробегать мурашки. Ее киска пульсирует на моем члене, сжимая меня в тисках, как перчатка. Я кончаю, сильно, а она толкается ко мне, снова и снова.
— Да, детка. Трахни меня! — кричу, когда мои яйца взрываются.
Я наклоняюсь вперед и упираюсь лбом в ее шею, тяжело дыша. Затем выпрямляюсь и отшатываюсь, вытаскивая из нее член. Моя голова сильно кружится, и из-за комбинации выпивки, травки и секса я едва могу стоять. Девушка оборачивается, и я сужаю глаза, пытаясь сосредоточиться на ее лице. Элайна. Это Элайна. Конечно. Бл*дь. Мой разум испорчен.
— Ты знаешь, Хьюго, ты всегда был моим любимым клиентом, — говорит она с кривой улыбкой.
Отхожу от нее к абстрактной картине, висящей на стене.
— Держу пари, ты говоришь это всем мальчикам, — сухо парирую я. Толкаю картину и провожу рукой по стене. За ней мой сейф. Набираю комбинацию, и он издает звуковой сигнал, когда замок открывается.
— Никто не трахается так, как ты. Я бы почти сделала это бесплатно, но зачем мне это, если мне платят и трахают.
Я беру пачку наличных из сейфа и бросаю в нее через всю комнату. Девушка легко ловит его и сует в свою дизайнерскую сумочку на журнальном столике. Элайна знает, что делать. Ей заплатили, поэтому она уходит. Девушка застегивает бюстгальтер, когда решает сделать то, чего не должна делать шлюха — задавать вопросы.
— Итак, кто она?
— Кто? — нетерпеливо спрашиваю.
— Кто эта девушка? Давай, Хьюго. Ты разбит, и ты никогда раньше не называл меня сладкой и деткой. Ты не бываешь милым, поэтому могу предположить, что ты думал о ком-то другом. — Элайна надевает платье и застегивает молнию.
— Просто уходи, — я нетерпеливо рычу.
Она пожимает плечами.
— Сожалею. Не знала, что это больной вопрос.
— Я бы не стал трахать тебя, если бы это было так, — огрызаюсь. — Найдешь выход сама. — Мне нужно поспать.
Я едва могу стоять. Мое тело и разум истощены, и я именно этого я и добиваюсь. Завтра проснусь, и у меня снова будет ужасное чувство в груди, и тогда мне придется делать это снова и снова. Моя жизнь превратилась в изнурительную гонку за то, чтобы облажаться сильнее, чем накануне, и обогнать собственный разум. Это жестоко.
ГЛАВА 18
МОЛЛИ
Я смотрю на свое отражение в зеркале, чтобы убедиться, что мешки под глазами не видны через половину флакона консилера, который я наношу. Эта неделя была тяжелой. Мое сердце и моя печень изрядно пострадали. Лилли всегда была верна себе, готовая поплакать со стаканом водки в руке.