— Тебе не нужно вести себя как придурок. — Ее левый глаз подергивается. Это довольно забавно, что усугубляет мое разочарование.
— Если ты думаешь, что это не мое нормальное поведение, то тут ты ошибаешься. Это я, и, возможно, тебе нужно начать обдумывать это в своей маленькой хорошенькой головке. Я здесь не для того, чтобы быть твоим другом, любимая. — Что-то в борьбе с Еленой бодрит меня. Это хреново, но ярость к ней чувствует себя лучше, чем тревога, угрожающая моему контролю.
Ее левый глаз ведет войну за то, чтобы оставаться открытым.
— Если у тебя дерьмовый день, не срывайся на мне. Я здесь только для того, чтобы помочь тебе.
— Ты здесь только для того, чтобы делать деньги. Рутина жертвенного мученика немного приелась, особенно для того, кто после всего этого уходит с набитым банковским счетом.
В ее глазах промелькнуло что-то похожее на чувство вины, прежде чем она опомнилась.
— Не все упирается в деньги.
— И все же ты будешь первой, кто получит ежемесячный чек от моей борьбы.
Она издала покорный вздох.
— Я не знаю, что тебя так разозлило. Нет ничего плохого в том, чтобы быть тревожным и раздражительным, но тебе нужно взять себя в руки. Я могу помочь тебе, если ты позволишь.
— Ты не можешь все исправить.
— Я не собираюсь уходить. Поэтому, если я не смогу это исправить, я найду того, кто сможет.
Это меня беспокоит. Я не могу допустить, чтобы она сблизилась со мной, пытаясь сделать меня лучше. Чтобы я захотел стать лучше.
Надежда — для идиотов, у которых все впереди.
Надежда для тех, кто загадывает желания под звездами, или в церкви, или в момент отчаянной нужды.
У безнадежных нет таких моментов. У нас над головой тикают биологические часы, напоминая нам, как дерьмово устроен мир.
Спойлер: в конце концов мы все умрем. Только некоторые из нас попадают туда быстрее, чем другие.
Я вхожу в свою комнату, не оглядываясь на нее. Стук закрывающейся двери наполняет меня страхом. Снова наедине со своими мыслями, ненавистью к себе и бесконечными заботами. Команда мечты худшего сорта.
Мое дыхание становится неровным, когда я обдумываю последствия своих действий. Ссора с Еленой усугубляет мою пустоту, черную и бесконечную. Высасывая ее счастье, я еще больше испорчу себе жизнь. Я мечусь по маленькому пространству, пытаясь успокоить свое колотящееся сердце, но безуспешно.
Мысли мечутся в моей голове, мозг переключается с одной проблемы на другую без передышки. Мысли о разочаровании отца, беспокойстве мамы и принуждении Елены уйти заставляют мой разум работать на износ. Вынужденные вдохи вырываются из моих губ, когда я пытаюсь сделать глубокий вдох. Все мои попытки расслабиться терпят неудачу. Холодные серые стены словно смыкаются, не давая мне возможности дышать. Тревога — это такая мерзкая гадина. Она вырывает у меня ощущение побега, увеличиваясь с каждым днем.
Трясущимися руками я достаю из спортивной сумки свой надежный пузырек с таблетками. Ничто так не прогоняет страх, как лекарства. Я старался принимать их меньше. Правда. Такие моменты проверяют мою психическую силу, и я не могу позвонить маме, когда нахожусь в двух секундах от того, чтобы выйти из себя.
Облегчение разливается в моей крови двадцать минут спустя, облегчая мое сожаление, когда я набираю номер мамы.
Я жажду оцепенения, которое дает Ксан. Моя способность справляться с ситуацией — дерьмо, но назовите хоть что-нибудь, что во мне не так. Я не буду задерживать дыхание, потому что вы еще долго будете перечислять мои недостатки.
Глава 6
Джакс
Mузыка врывается в гостиничный номер, пробуждая меня. Я рычу, сбрасывая одеяло и проверяя время на телефоне. Пять долбаных часов утра. Полчаса до того, как мне нужно будет проснуться для участия в гонке.
Я выхожу из комнаты, отказываясь от рубашки, чтобы выяснить, что, блядь, происходит. Мои ноги останавливаются, когда мой взгляд падает на объект моих разочарований.
И я имею в виду все мои разочарования.
Умственные. Физические. И то, что заставляет мой член дергаться в шортах.
Елена одета в крошечный клочок одежды, больше подходящий для подиума «Victoria's Secret». Ее шелковая ночная рубашка обнимает ее изгибы, а подол доходит до середины бедра. Шары ее задницы зовут меня, умоляя проверить, что находится под ее крошечным платьем.
— Доброе утро. — Она говорит певучим голосом, который ей не идет. То, как она говорит, и взгляд, который она посылает мне через плечо, говорят об озорстве.
Либо я переживаю лучший гребаный сон, либо оживший кошмар. Запах яиц и бекона говорит мне, что все это вполне реально. Мой член пульсирует в шортах, когда я оцениваю ноги и задницу Елены. Эта гребаная задница.
Черт. Это настоящая пытка.
— Ты будешь завтракать?
Ну, блядь. Кто я такой, чтобы отказываться? С Еленой, выглядящей как влажная мечта, я приму все, что она предложит.
Я сажусь за обеденный стол, надеясь скрыть свою растущую эрекцию. Мои глаза следят за каждым ее движением. От того, как она берет кружку с кофе на верхней полке, до того, как она наклоняется, чтобы проверить бекон в духовке.
Каждое ее движение дразнит меня. Честно говоря, я не могу взять в толк, как она так мило себя ведет, особенно после того, как вчера я вел себя с ней как мудак.
Ее сияющие глаза не соответствуют фальшивому хмурому лицу.
— Ты в порядке? Твое лицо выглядит немного болезненным.
Не только оно болит.
Она подходит ко мне, держа перед собой полную тарелку еды. Я абсолютно точно могу привыкнуть к такому обращению. Может быть, наличие няни — это не самое худшее, в конце концов.
Она наклоняется ближе, обдавая меня ароматом клубничного шампуня.
— Эта ситуация может пойти двумя путями. Либо мы будем относиться друг к другу с уважением, либо ты будешь вести себя со мной как мудак. Но если ты выберешь второй вариант, имей в виду, что я не принимаю дерьмо лежа. Есть не один способ пытать кого-то. — Ее глаза переходят с моего лица на промежность, рассматривая мою эрекцию.
Черт. Это одновременно и горячо, и чертовски неправильно.
— И как меня пытают? Похоже, я получаю лучший конец сделки с завтраком и шоу.
— О? Ты думал, это для твоего блага? Скорее, я назначила тебе два интервью после гонки, потому что все знают, что ты любишь быть в центре внимания. Хотя добавление синих шариков к твоему утру — плюс. — Она широко улыбается.
То, как она сделала так, чтобы у меня был худший день, впечатляет меня больше, чем раздражает.