Я не хочу сидеть в одиночестве, и он каким-то образом знает это.
Джакс натягивает плед на наши тела, укрывая нас.
— Не выключай больше свет. Никогда больше. Обещай мне. — Прохрипела я.
— Черт. Прости. Я понятия не имел, что ты боишься темноты, когда выключал их. Я думал, ты заснула и забыла.
— Я не боюсь темноты.
— Твой крик говорит об обратном.
— Я боюсь своих воспоминаний. — Тихо говорю я, не уверенная, что он меня услышал.
Я вздрагиваю, когда он проводит рукой по моим волосам. Мои глаза закрываются, а голову покалывает от его медленных прикосновений по моим волосам. Я с болью осознаю тело Джакса. Его тепло окружает меня, давая ощущение защиты.
— Спи. Я буду следить за плохими парнями.
На смену кошмару в моей груди приходит новое ощущение. Не думаю, что когда-либо я была так благодарна за присутствие Джакса, как в этот момент.
— Ты считаешь себя?
— Всегда. Но я защищу твою добродетель, не волнуйся.
— Это не очень хорошая идея.
Его рука находит мою и сжимает ее.
— Нет. Совсем нет.
Даже среди моей грусти, мой пульс снова участился.
— Тогда почему ты здесь?
— Ты всегда задаешь мне вопросы, на которые у меня нет ответов. — Он звучит растерянно.
Проходят минуты. Рука Джакса обхватывает мою, успокаивая меня, несмотря ни на что.
— Что с нами происходит? — шепчу я про себя.
— Я бы тоже хотел знать ответ на этот вопрос. Но если честно, я до смерти боюсь узнать.
Мои глаза тяжелеют, пока я слушаю ритмичный звук дыхания Джакса. Я борюсь с бессознательным состоянием и проигрываю в борьбе. Рука Джакса возвращается к моим волосам, перебирая пряди в течение, кажется, целого часа.
Джакс оставляет после себя нежнейший поцелуй у основания моей шеи.
— Я бы хотел ненавидеть тебя. Но вместо этого ты нравишься мне еще больше. Ты притворяешься таким цельным человеком, но ты сломлена и повреждена, как и я. И самое худшее то, что я хочу знать и твои испорченные части. Я хочу соединить их со своими и посмотреть, что у нас получится. Так что я не знаю, бежать ли мне в противоположном направлении или умолять тебя дать мне шанс, несмотря на то, какой задницей я был. — Шепчет он.
О, Боже. Он думает, что я сплю.
— Но больше всего я не хочу быть трусом. Я не храбрый. К черту. Если бы я был смелым, я бы встретил свое будущее ради тебя. И, черт возьми, если это не беспокоит меня больше всего на свете. У тебя есть сила, чтобы все изменить.
Я не знаю, что он говорит дальше. Хотя пытаюсь не заснуть, усталость побеждает, и мои глаза снова закрываются.
Джакс наблюдает за мной со своего места на диване, когда я выхожу из своей комнаты.
— Мне нужно поговорить с тобой о прошлой ночи.
Я боюсь того, что он хочет сказать, но набираюсь смелости и сажусь на диван напротив него, как взрослый человек. Мои глаза пытаются найти в комнате точку, на которую можно было бы уставиться, но он встает и садится рядом со мной.
Я остро ощущаю его тело: от него волнами исходит потрескивающее электричество, оставляя мурашки на моей коже.
Эти руки были на мне прошлой ночью, обнимали меня, заставляя чувствовать себя в безопасности.
— Как часто тебе снятся кошмары?
— Уже не часто. — Я избегаю его взгляда.
— И это было из-за того, что я выключил свет? — его голос притягивает мои глаза обратно к нему, как корабль ищет маяк в штормовую ночь.
— Я не люблю темноту.
Его брови сходятся вместе.
— Я понятия не имел.
— Мы не совсем лучшие друзья.
— Я и не хочу ими быть. — Ворчит он себе под нос.
— Да, но у тебя характер кактуса, так что мне тоже не очень интересно.
Уголок его губ приподнимается.
— Не могу сказать, что я слышал это раньше.
— А «член» звучит более знакомо?
— Ты назвала меня членом? — он насмешливо задыхается, вцепившись в невидимое жемчужное ожерелье.
— Член. Козел. Pinche pendejo.
Джакс закрывает мне рот ладонью, в его глазах отражается легкость, которую я хотела бы видеть чаще.
— Прекрати. Мои девственные уши этого не выдержат!
Я открываю рот и покусываю его палец. Кто я, и почему я это сделала?
Джакс убирает руку от моего рта. Его большой палец ласкает мою нижнюю губу, пока он смотрит на меня, с желанием и чем-то еще, притягивая меня к себе.
Я в такой жопе, что даже не знаю, что делать.
Джакс отстраняется, прежде чем я успеваю осознать, насколько приятны его прикосновения.
— Ты просишь меня притвориться, что мы никогда не целовались, но мне сейчас чертовски трудно это сделать.
— Потому что я укусила тебя за руку?
— Потому что ты смотришь на меня так, будто это именно то, чего ты хочешь. Pinchependejo Он проводит костяшками пальцев по моей щеке.
Мое тело оживает, как будто я коснулась электрического забора.
— Тебе нужно остановиться.
— Проблема в том, что я больше не хочу. Избегать тебя — утомительно. — Он прижимает меня к своему твердому телу, пока его глаза ищут моего разрешения.
Мои глаза закрываются в тот момент, когда его рука касается моей щеки. Его губы касаются моих, неуверенно и испытующе. Мягкий поцелуй — это не то, чего я ожидала от него; он шокирует, но в то же время бодрит, и сопротивляться ему невозможно. Настолько, что я забываю о том, кто мы есть, и отдаюсь моменту.
Я вздыхаю, открывая ему доступ к своему рту. Его язык дразнит мой. Наш поцелуй усиливается и становится все более страстным. Джакс тянет меня к себе на колени, побуждая устроиться на нем. Его эрекция растет, и я вжимаюсь в него, не в силах унять боль внутри себя. Его поцелуй становится все более доминирующим. Он борется за контроль своим языком, в то время как его руки до боли сжимают мои бедра. Все в этом поцелуе умоляет меня подчиниться ему. Я стону, когда он покусывает мою нижнюю губу, натягивая и посасывая чувствительную кожу.
Мой разум затуманивается, пока мы целуемся. Его руки хватают меня за задницу и притягивают ближе. С его губ срывается стон, когда он ласкает мою задницу, вызывая у меня дрожь.
Наш поцелуй эротичен и ядовит, с оттенком хаоса.
Джакс переходит на мою шею, оставляя мои губы опухшими и пульсирующими от его натиска. Звонок телефона раздается над нашим тяжелым дыханием, напоминая мне обо всем плохом в этом сценарии.
Я все еще втираюсь в него, как будто хочу прокатиться на его члене. Мои щеки вспыхивают, когда я слезаю с него и встаю на шаткие ноги, прижимая руку к губам.
— Черт! — он прислоняет голову к дивану.
— Что с нами происходит? — шепчу я про себя.
— Самое худшее.
Острая боль эхом отдается в моей груди.
— Этого больше никогда не случится. Это не может повториться.