— Хорошая работа, Джакс! — гремит голос Криса.
Машина дребезжит, когда я нажимаю на педаль газа. Ноа держится в центре дороги, не давая мне возможности обогнать его.
— Черт. Он не отстает.
— У тебя осталось два круга, чтобы попытаться, — предлагает инженер.
Ни хрена ты не говоришь. Проезжая мимо следующей трибуны, я испытываю скорее страх, чем волнение. Страх подвести своих фанатов разъедает мою уверенность в победе.
Что бы я ни пытался сделать, я наталкиваюсь на сопротивление Ноа. Застрять между ним и Сантьяго — не идеальный вариант, когда последний едет на моем заднем бампере так, будто хочет трахнуть меня.
Ноа решает мою судьбу на последнем круге. Мы оба пересекаем клетчатую линию с разницей в несколько секунд, и он выигрывает.
Меня охватывает разочарование от того, что я не смог занять первое место на своей домашней гонке. Но в отличие от прошлых гонок, когда беспокойство поднимало свою уродливую голову, чтобы насладиться моим разочарованием, я остаюсь спокойным. Хотя и расстроен тем, что не выиграл, меня это не сильно беспокоит. У меня есть Елена и Калеб, с которыми я буду проводить время, когда все будет сказано и сделано, а это волнует меня больше, чем трофей.
Когда Ноа, Сантьяго и я стоим на подиуме, я сохраняю улыбку на лице. Я поворачиваюсь к краю сцены и вижу, как Елена и Калеб подбадривают меня.
Может, я и не занял первое место, но награда не менее велика. Мои глаза находят женщину, которая поддерживала меня в здравом уме на протяжении всего сезона. Елена смотрит на меня со счастьем, а не со жгучей неприязнью. А Калеб… ну, Калеб выглядит так, будто может потерять сознание от криков и прыжков.
Мой главный фанат набрасывается на меня, как только я схожу со сцены. Он обхватывает меня руками и сжимает с впечатляющей силой для человека, который кажется слабым.
— Спасибо за лучшие воспоминания. Я никогда не забуду этого, пока жив.
Я обнимаю его в ответ.
— Ты один из самых крутых парней, которых я когда-либо встречал. Ты вдохновляешь меня.
Калеб отпускает меня и смотрит на меня в недоумении.
— Как?
Мои глаза переходят с его на глаза Елены, ловя ее прекрасную улыбку, когда она смотрит на нас.
— Быть сильнее демонов, удерживающих меня.
— Тебе обязательно уходить? — мама обхватывает меня руками, делая невозможным двигаться.
— Сезон наполовину закончен. Тогда я вернусь домой и буду проводить время с тобой снова и снова.
— Ладно, хорошо, если ты должен уехать. Но что ты скажешь о том, чтобы оставить Елену? Мы будем хорошо ее кормить, обещаем. — Мама качает головой, а папа скрывает свой смех кашлем.
— Мне нужно, чтобы Елена мне помогала. Может быть, когда-нибудь она вернется и навестит вас. — Я подмигиваю Елене.
Мама подходит к Елене, используя свою трость для помощи. Она обхватывает руками последний объект моей привязанности. Вид мамы, шепчущей ей, сильно задевает меня.
Я не знаю, откуда взялась эта внезапная эмоция, но она душит меня. У мамы никогда не было ни дочери, ни даже своей подруги, с которой она могла бы поговорить. Елена обнимает маму в ответ, пробуждая во мне тоску. Желание, чтобы Елена осталась подольше. Хочется, чтобы она проводила больше времени с моей семьей, как наши вечера кино или посиделки за пианино после чая.
Желание, чтобы она стала чем-то более стабильным в моей жизни.
И больше всего я хочу встретиться лицом к лицу с моим самым большим страхом ради самой большой награды.
Глава 35
Елена
Остин, штат Техас, заполнен американскими болельщиками, которые одеты в экипировку Бандини, ковбойские шляпы и сапоги прямо из фильма в стиле кантри-вестерн. Из радиоприемника звучит музыка в стиле хонки-тонк, а болельщики устраивают пикники. Я впитываю все это, наслаждаясь южной кухней и действием гоночной недели.
Мы с Джаксом решили поужинать в ресторане, расположенном недалеко от трассы. Мы выбираем столик на улице, любуясь проходящими мимо нас туристами.
Я с любопытством смотрю на него, обращая внимание на его строгую позу.
— Знаешь, ты можешь снять солнцезащитные очки. Солнце садится.
— Я пытаюсь слиться с толпой. — Он опускает очки Рэй-Бэн и снова поправляет их.
Шокирующе, но он прав. До сих пор никто не подошел к нему во время нашего ужина, что я называю победой.
— Так ты планируешь прожить остаток жизни? Прячась у всех на виду?