— Не волнуйся, красотка. Следующий год — для тебя, — он улыбается ей, и я уверена, что она отвечает ему улыбкой, но я не отворачиваюсь от брата.
Он поворачивает голову, снова смотрит на меня, рука все еще обхватывает мое горло. — У нас здесь будет дополнительная охрана, которая будет следить за... чем-нибудь необычным. И я знаю, что ты беспокоишься о Джеремайе — он наклоняется ко мне, прижимается ртом к моей щеке, произнося следующие слова. — Когда Игнис закончит, я позабочусь о том, чтобы мы нашли и его. Так что ты сможешь попрощаться с ним как следует.
Я открываю рот, чтобы возразить, но его рука снова накрывает его, заглушая мои слова.
— Пока что он может сам о себе позаботиться. Он уже большой мальчик, — Мав прижимается губами к моей щеке, тянется ртом к моему уху. — А вот Люцифер? Не настолько. Ты нужна ему.
Глава 36
— Почему бы тебе не подняться наверх — голос Атласа вырывает меня из моих мыслей.
Я вздрагиваю, поворачиваюсь, чтобы посмотреть через плечо на заднюю дверь Либера. Я стою на ступеньках, ведущих на парковку, здесь нет никого, кроме охранников, все шестеро из которых, конечно же, следят за мной.
Я слышу музыку, доносящуюся из каменного особняка у меня за спиной, и ковыряюсь в очередной травинке, отвернувшись от Атласа.
Он надел кепку задом наперед, и я ненадолго задумываюсь, где Натали. Сегодня вечером я ее вообще не видела. Но опять же, как только Мав, Элла и я припарковались здесь, я тут же исчезла. Сначала в туалет, потом, когда я убедилась, что Люцифер где-то без меня надраивается, я вышла сюда.
— Мне и здесь хорошо, — пренебрежительно говорю я Атласу, оглядывая парковку.
На мгновение я не слышу ничего, кроме тяжелого баса, потом шаги Атласа, когда он приближается, и мой желудок опускается. Атлас хороший. Самый приятный из всех, но я не хочу разговаривать.
Он со вздохом садится рядом со мной, и я улавливаю запах его одеколона. Что-то водное.
Он опирается локтями на колени, руки свесились между ними, и он смотрит в ночь.
— Ты в порядке? — мягко спрашивает он.
Я закатываю глаза, незаметно для него.
— Очевидно, нет.
Он смеется, и это приятный звук. В отличие от жестокого хрипа Люцифера.
— Я так не думаю.
Я позволяю тишине растянуться между нами, не обращая внимания на охранников, бросающих взгляды в нашу сторону, пока я смотрю на луну.
— Почему ты здесь? Где твоя девушка?
Кажется, он напрягается рядом со мной, его позвоночник становится жестким, когда он садится прямо. Я вижу это краем глаза и удивляюсь тому, что у каждого Несвятого есть гребаные проблемы в отношениях. Думаю, это не должно быть сюрпризом, но Атлас добрый. Он заслуживает чего-то хорошего.
— Она больше не моя девушка, — говорит он, и его слова звучат низко и сердито. Почти... зло. Как будто что-то скрывается под улыбкой, которую он всегда носит.
— О? — тихо спрашиваю я, не желая давить слишком сильно, но было бы неплохо хоть на мгновение задуматься о чужой боли, вместо того чтобы быть поглощенной всеми мыслями о своей собственной.
Он выдыхает, поправляет шляпу, опускает руку обратно на бедро.
— Не меняй тему, Сид, — тихо говорит он. — Почему бы тебе не пойти и не найти своего мужа? Ты ему нужна, понимаешь?
Прежде чем я успеваю его обругать, он поворачивает голову, его темные глаза смотрят на мои, пока я продолжаю разрывать пальцами травинку.
— Нам всем кто-то нужен, и я знаю, что вы двое трахали друг друга тысячу раз, — его челюсть сжимается, когда он смотрит вниз на пространство между нами, и я задаюсь вопросом, какими способами Натали поимела его. Это были наркотики? Как мой муж?
Через мгновение его глаза снова встречаются с моими.
— Но у него гребаный психоз, и он не хочет причинить тебе боль. Он хочет, чтобы ты... помогла ему.
Я встаю, делаю шаг назад, роняя травинки.
— Я не психиатр, если ты этого не знал, Атлас...
Он тоже стоит, возвышаясь надо мной, футболка с черепом натянута на его груди.
— Я знаю, спасибо тебе большое. Я не такой тупой, каким ты меня считаешь, — о.н смотрит на меня, его челюсть тикает. — Но он не может обратиться к гребаному психиатру, и я не думаю, что кто-то из вас ищет здоровых отношений, — он качает головой, глядя на меня сверху вниз. Его лицо по-мальчишески красивое, но сейчас он выглядит немного пугающе. — Тебе это не нужно. Тебе не нужен тот, кто не борется за тебя, — он подходит ближе. — Кто-то, кто не причиняет тебе боль. Ты хочешь, чтобы тебя обижали, Сид, — ещё один шаг, и этот водный одеколон, кажется, поглощает меня, когда я смотрю в его темные глаза. Они не почти черные, как у Кейна. Нет, они какие-то коричнево-голубые, и осколки синего, кажется, сверкают в свете фонарей на стоянке. — И он хочет сделать тебя сильной, но он не хочет, чтобы ты все время сбегала, черт возьми. Отрасти яйца и оставайся.