Моя грудь вздымается, и мне хочется схватить бандану вокруг его горла и скрутить ее. Я хочу причинить ему боль. Увидеть, как он снова истекает кровью.
Я не знаю, что мы здесь делаем. Я не знаю, почему мы все притворяемся, что я не собираюсь уйти, как только смогу.
Я смотрю на края татуировки Unsaints, которые видны только потому, что его черные шорты задрались вверх, на то, как он повернулся ко мне. Там так много шрамов, мой — лишь один из многих.
Я снова и снова ненавижу его за это.
За то, что втянул меня в то, что должен был оставить меня в покое.
Я должна быть мертва сейчас.
Я не должна иметь дело с этим. С воспитанием ребенка в этом мире — его мире — с бегством от того, что кажется неизбежной ранней смертью.
Я опускаю руку и провожу ею по волосам, отступая назад, подальше от него.
Большой палец брата гладит внутреннюю сторону моей лодыжки, и, наконец, Люцифер говорит, а я сдуваюсь, желая лишь свернуться в клубок и заплакать. Злость ускользает, ее становится невозможно удержать. Она такая чертовски тяжелая, что иногда я просто хочу сбросить ее всю.
— Лилит, — говорит Люцифер, грубо и серьезно, словно его горло сжалось. — Это было не... это было не то, что ты думаешь...
— Ты их не трахал? Потому что я видела тебя с ней, если ты забыл, — огрызаюсь я, но убежденность исчезла из моего голоса. Мне уже все равно. Я так чертовски устала. Так, так устала от этого дерьма.
Маверик осторожно тянет меня за ногу, и я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, впервые после моей тирады.
— Ангел, — мягко говорит он, его глаза добрые, рука все еще обхватывает меня, — я был там.
Я знаю, что он говорит об Элле, и я уже знала это, но все равно слезы затуманивают мои глаза, и я делаю взволнованный вдох, ожидая, что он скажет что-нибудь, чтобы сделать это лучше.
— Это было не то... что ты думаешь. Иди сюда, — предлагает он, отпуская меня и поднимая руки, под татуировками на его коже проступают мышцы.
Я прикусываю губу и качаю головой, но он качает головой, его глаза округляются, и Атлас говорит: — Да ладно, Сид, перестань на это дуться, — и я слышу, как Элла смеется у меня за спиной. По какой-то причине этот звук не вызывает у меня мурашек по коже.
Я просто так устала.
Неохотно я тянусь к рукам Мава, и он тянет меня к себе на колени, поворачивая меня так, что я оказываюсь лицом к мужу, но его руки обхватывают меня.
Дрожь пробегает по моему позвоночнику, когда его дыхание ласкает мое ухо. Я вижу, как напрягается челюсть Люцифера, его взгляд устремлен на руки Мава, сцепленные вместе на моей груди. Я думаю о том, что на одной из его рук вытатуировано мое имя.
— Ему нужно попросить прощения, не так ли, Ангел?
Я чувствую запах марихуаны и знаю, что мой брат, вероятно, под кайфом. Я знаю, что его девушка наблюдает за нами, за моим мужем и всеми Несвятыми. Может быть, поэтому я прислоняюсь спиной к его твердой груди. Я чувствую, как его мягкий смех раздается у меня за спиной.
— Да, — говорю я, когда гневные глаза Люцифера находят мои. — Да.
Маверик меняет руки, скользит ими вниз по моим рукам, потом обратно вверх, снова и снова, его хватка крепкая, почти как массаж. Он переходит к верхней части моих рук, разминает плечи, затем опускается к пальцам, его большие пальцы сильно надавливают на мою ладонь. Мое тело становится свободным и гибким, расслабленным от его уверенных прикосновений, часть напряжения покидает меня.
И борьба тоже.
— Ты слышал ее, брат, — голос Маверика звучит глубже. Хриплый. — Почему бы тебе не сказать моей сестре, что ты сожалеешь?
Бледное лицо Люцифера — гранитная маска гнева, и я вижу, как напрягаются мышцы его предплечий, когда он обхватывает руками колени, подтягивая их к груди.
— Убери от нее свои гребаные руки, — рычит он.
Маверик снова смеется, приостанавливая массаж на верхней части моих плеч, затем перемещает руки к моей груди, его пальцы касаются ключиц, обнаженных из футболки.
— Нет. Только когда ты извинишься.
— Маверик, — прошипел Люцифер сквозь стиснутые зубы. — Следи за своими чертовыми руками.
Я улыбаюсь Люциферу, откидывая голову назад к груди Маверика, когда он проводит пальцами выше, нежно обводя мое горло. Непроизвольный стон срывается с моих губ, и он шепчет мне на ухо: — Интересно, он сейчас твердый? — прежде чем я успеваю ответить, руки Мава накрывают мой рот. Я раздвигаю губы, и он оттягивает один из них вниз большим пальцем, а противоположной рукой засовывает указательный палец мне в рот. — Пососи его и посмотрим, что он сделает.