Люцифер подходит ближе к Джеремайи, задыхаясь, плоская сторона ножа впивается в его пресс.
— Ты изнасиловал ее, — он выплевывает эти слова, словно они вызывают у него физическую тошноту. — Ты, блядь, изнасиловал ее. Ты сделал ей больно, — его голос почти срывается.
Трицепсы Джеремайи напряжены, когда он крепко держит Люцифера за горло, но напряжение, кажется, покидает его тело, когда Люцифер говорит.
— Ты, блядь, причинил ей боль, а меня заставил смотреть, — голос Люцифера срывается, но он не отводит взгляда от Джеремайи. Ни на секунду. — Ты гребаный кусок...
Джеремайя с силой ударяет Люцифера головой о стену, а затем поворачивает нож так, что острая сторона задевает кожу моего мужа.
Я заставляю себя двигаться, чтобы сократить расстояние между нами, и встаю сбоку от них, глядя на Джеремайю.
Его глаза не отрываются от глаз Люцифера.
— Пожалуйста, не надо, — умоляю я его, мои пальцы тянутся к его руке, ощущая его горячую кожу под своей. — Пожалуйста, не надо...
— Он не заслуживает тебя, — повторяет Джеремайя свои предыдущие слова, не глядя на меня. — Я, блядь, заслуживаю, детка, — он наконец поворачивает голову, его зеленый взгляд устремлен на меня, его брови сведены. — Я, блядь, хочу, Сид, — умоляет он меня, его голос трещит. — Я заслуживаю тебя. Я сделал для тебя все. Блядь, все. Я, блядь... я люблю тебя, а он только и делал, что издевался над тобой, — он смотрит на шрам на моей брови, его челюсть сжимается. Он отворачивается от меня. — Ты тоже причинил ей боль. Ты сделал это, не так ли...
Из горла Люцифера вырывается рык, и все, что он говорит: — Прекрати, блядь, трогать его, малышка, — прежде чем схватить нож за ребра и выдернуть его из хватки Джеремайи, с грохотом бросив на пол. Кровоточащей рукой он скручивает пальцы в кулак и запускает его в лицо Джеремайи.
Джеремайя почти не реагирует, только снова смеется, затем отпихивает Люцифера к стене, и тот замахивается, прежде чем я успеваю вздохнуть.
Я слышу, как что-то трескается.
Вижу, как кровь льется из носа Люцифера, стекает по его губам, когда он инстинктивно подносит руки к лицу.
— Ты, гребаная наркоманская башка, кусок дерьма, — рычит Джеремайя, снова занося кулак назад. — Ты бросил меня в этой гребаной клетке. Ты, блядь, бросил меня. Блядь.
Но прежде чем он успевает ударить его снова, я встаю между ними, подняв руки.
Джеремайя в последнюю секунду останавливается и запускает кулак в мое лицо, его окровавленные костяшки задевают мою скулу, но не причиняют мне боли.
— Уйди с дороги, Сид, — рычит он, и руки Люцифера тянутся к моим плечам, пытаясь оттолкнуть меня.
Я прижимаюсь спиной к мужу, чувствую его тепло позади себя.
Его удивление.
Его руки все еще на моих плечах, но он не пытается сдвинуть меня с места.
— Не делай ему больно, — говорю я Джеремайи, вынужденная повернуть шею назад, чтобы встретиться с его взглядом. Его кулак все еще поднят, на нем кровь моего мужа. Его челюсть сжата, а взгляд устремлен на пальцы Люцифера на моих плечах. — Не делай ему больно, мать твою.
— Детка, мне не нужно, чтобы ты...
— Заткнись, блядь, — рычу я Люциферу в спину, не глядя на него.
Его пальцы еще сильнее впиваются в мою кожу, но мне плевать.
Джеремайя смотрит в потолок, словно умоляя о терпении. Пользуясь случаем, я упираюсь руками ему в грудь и толкаюсь.
Но он как гребаная стена и не двигается.
Вместо этого его окровавленная рука тянется к моему горлу.
Рука Люцифера тянется к запястью Джеремайи, пытаясь оторвать его.
— Убери от нее свои гребаные руки, — рычит он, и я оказываюсь между ними, когда Джеремайя подходит ближе.
Джей смеется, и он держит меня не настолько сильно, чтобы причинить боль, но он прикусывает губу, когда подходит еще ближе, а затем говорит: — Зачем мне это делать? Это полная противоположность тому, что я хочу с ней сделать.
От его взгляда, которым он смотрит на меня, мои бедра сжимаются, и я хочу ненавидеть его. Я хочу ненавидеть его. Их обоих.
Но я не хочу.
Просто, блядь, не хочу.
Я люблю их.
Я люблю их обоих.
— Джей, — шепчу я, мой голос груб, мои руки все еще лежат на его груди. Я открываю рот, чтобы заговорить снова, но не знаю, что сказать.
Как мы здесь оказались?
Как это случилось с нами?
Почему мир так нас так сильно поимел?
Его глаза держат мои.
— Детка, — шепчет он.
Пальцы Люцифера немного глубже впиваются в мое плечо, и он все еще не отпускает руку Джей на моем горле.