Как будто он пытается открыться. Пытается быть уязвимым.
— Когда ты сказала, что я не твоя дрожь?
При этих словах мое дыхание перехватывает в горле, и я закрываю глаза, сжимая руки в кулаки под одеялом, в пушистом бархате.
Он наклоняется ближе, и я чувствую его дыхание у своего уха, когда он шепчет: — Все хорошо, малышка, — несмотря на слова, я слышу боль. — Ты можешь чувствовать, как тебе нравится. Я не хочу, чтобы ты что-то скрывала от меня, Сид, — он опускает голову и целует меня в плечо, его полные губы прижимаются к моей коже, когда он зубами скользит по тонкой бретельке моей майки вниз по руке.
По мне разливается тепло, но я открываю глаза, желая остановить его.
Мы общаемся с помощью секса, но этого недостаточно. Для меня, для него. Мы должны найти способ поговорить без траха. После — хорошо. Но я знаю, что он хочет от меня большего. И всегда хотел.
Я обхватываю его шею руками, поворачиваюсь дальше, закидывая ноги на диван. Он улыбается, одна рука все еще на моем животе, другая обхватывает мою спину, прижимая меня к себе.
Мое сердце бешено колотится в груди, когда я думаю о прошедших полутора годах. Как полностью изменилась наша жизнь. То, от чего он отказался ради меня, и то, с чем он по-своему пытался бороться. Что он чувствовал, когда потерял меня из виду в ту ночь на Хэллоуин, а потом в Ноктем, когда я убежала.
Он любит меня.
Думаю, я всегда это знала.
Но я не уверена, что он всегда знал мою собственную правду.
— Я люблю тебя, Люцифер, — честно говорю я ему, мои глаза ищут его, пока его руки сжимаются вокруг меня, на моем бедре и животе. Над нашим ребенком. — Я люблю тебя с тех пор, как мы поженились, — я не хотела чувствовать это тогда. Я не хотела быть такой уязвимой, но я знала, что если мне когда-нибудь придется жить без него, это будет тяжелая, болезненная жизнь. Я хотела сохранить их обоих, и моя любовь к Люциферу не отменяет моей любви к Джеремайи, но Люцифер... что бы он ни сделал, он мой человек. — И ты всегда был моей дрожью. В ту ночь... — я сглатываю комок в горле, срывающимся тоном произношу, закрывая глаза, а он зачесывает прядь волос мне за ухо, обхватывая меня рукой. — И каждую последующую ночь, — наконец заканчиваю я хриплым шепотом, открывая глаза.
Когда я это делаю, он улыбается мне, его белые ровные зубы и ямочка на бледном лице — самое прекрасное, что я когда-либо видела.
Он прижимается своим лбом к моему, его большой палец рисует маленькие круги на моем животе.
— Ты серьезно? — спрашивает он меня, его голос такой тихий.
Я улыбаюсь ему в ответ, вдыхая этот сосновый и никотиновый аромат, который я хотела бы собрать в бутылку и хранить вечно. Но, думаю, раз у меня есть он, мне не нужен флакон.
— Я серьезно, — обещаю я ему.
— Ты думаешь, что можешь быть счастливой со мной? — я вижу, как его горло подрагивает, когда он сглатывает, и между нами воцаряется тишина, за исключением фильма, на который никто из нас не обращает внимания.
Я прикусываю губу, мои пальцы пробегают по его кудрям, мои руки по-прежнему обвивают его.
— Я знаю, что могу, — в этих словах звучит убежденность, потому что я говорю серьезно. Если он останется чистым, если он позволит мне дышать, позволит мне говорить, позволит мне быть собой, он может сделать меня самой счастливой девушкой в мире. — Это так, когда ты любишь меня за меня, — добавляю я правдиво. — Я люблю в тебе все. Я просто хочу, чтобы ты тоже любил все во мне, — моя грудь напрягается от этого признания, и его большой палец на мгновение останавливается на моей коже, его тело напрягается подо мной.
Я тоже напрягаюсь, боясь, что сказала что-то не то, а затем злясь на себя за то, что беспокоюсь о чем-то подобном. Если я хочу, чтобы между нами была прозрачность, он должен оставить меня в живых, как я и сказала.
Но через мгновение он расслабляется, притягивает меня еще ближе, пока моя голова не прижимается к его груди, и он обнимает меня, как ребенка.
— Хорошо, — тихо говорит он, глядя на меня сверху вниз, — но тебе нравится, когда я принимаю кокс? — на его губах появляется намек на улыбку, и я игриво бью его по руке, закатывая глаза и качая головой.
— Конечно, нет, гребаный дурак, но на самом деле это не ты...
Он пожимает плечами, прерывая меня, но все еще улыбается, удерживая мой взгляд.