- Да, Альфа, и я тут подумал ...
Телефон отключился прежде, чем Рич успел закончить, что означало, что Альфа повесил трубку, не попрощавшись. Не так уж это и шокирует. Рич начал пинать машину сильнее, снова и снова, давая Эмбер понять, что это был выход стресса.
Она почувствовала его страх.
Ей почти казалось, что она чувствует его запах, когда новый запах хлынул в багажник сверху, горький, неприятный, как ожог аккумуляторной кислоты...и это дало ей идею.
-Он увидит, как ты открываешь багажник, когда приедет сюда, - крикнула Эмбер тем же знойным голосом. -Он поймет, что ты был плохой.
-Я этого не делал!- Крикнул Рич, внезапно испугавшись. -и я и не был!
-Но как вы можете это доказать? Эмбер пинала крышку, много раз, используя пятки. -Я больше не связана, малыш Ричи. Как бы я это сделала, если бы ты меня не выпустил?
- О нет. Рич в панике застонал. - Черт!
Он спрыгнул вниз, и при мысли о свободе по телу Эмбер пробежала волна возбуждения. Он не может быть настолько глуп.…
Но так оно и было, потому что в следующую секунду капот распахнулся.
Она перекатилась на спину, растянувшись на веревках, облизала окровавленные губы и обхватила руками свои сиськи. Взгляд Рича послушно проследовал за ее руками, Прежде чем он наклонился, чтобы понюхать ее с тихим пьяным стоном.
Это произошло в мгновение ока, и Эмбер с яростным рычанием набросилась на Рича, вонзив острые зубы в его шею. На этот раз она наслаждалась пьянящим, темным вкусом крови на своем языке, сжимая сильнее, чувствуя смертельную силу своих челюстей. Когда Рич пошевелился, его страдальческий вопль перешел в визг агонии, и они оба упали на землю.
Он был тем, кто удерживал ее от ее пары, независимо от того, сколько раз она умоляла его открыть багажник. Она хотела, чтобы он умер, но более того—ей нужен был Десмон.
Думая о его имени, она почувствовала вкус крови по-другому, и снова ощутила резкий привкус Альфы Гудвина. Даже несмотря на богатый вкус, Лерой все еще был у нее во рту и липким на коже. Она чувствовала, что его кровь была повсюду, окрашивая ее.
Она отпустила Рича, когда запахи обрушились на нее в следующий раз, и это было в тысячу раз хуже, давя на нее со всех сторон. Она не могла отличить их друг от друга, особенно когда их было так много.
Испуганная, сбитая с толку, она пыталась освободиться от одежды, рвала ее зубами, ненавидела. Она попыталась вырваться, но Рич, теперь уже бурый волк, поймал ее зубами за хвост. Она зарычала и огрызнулась на него, ужас сделал ее настолько злобной, что Рич отпрыгнул назад с новым воплем.
Эмбер побежала следом, не потрудившись оглянуться. Она пошла на звук воды, желая быть чистой, отчаянно желая избавиться от всех запахов.
Все казалось сломанным.
Все это дурно пахло. Она не была уверена, почему она знала это, но она знала.
Она нуждалась в своей паре.
Ее тело болело, но только Десмон мог это сделать, другие мужчины заставляли ее чувствовать себя ужасно неудобно до такой степени, что она чувствовала себя больной.
Наконец она остановилась, чтобы посидеть в грязи и под дождем, уставившись на свои грязные и мокрые лапы. Ее бледный мех местами был окрашен в розовый цвет, запах которого все еще душил ее.
У Эмбер не было лап—у нее были руки.
Как только она подумала об этом, то обнаружила, что стоит голая на коленях посреди леса, и это не было улучшением. Она неуверенно поднялась на ноги, слишком ошеломленная, чтобы беспокоиться об отсутствии одежды.
Это казалось ей самой маленькой проблемой, особенно когда она не могла понять, как снова превратиться в волка, хотя она все еще могла слышать, как волк. Вой вдалеке резонировал в ее ушах, как шепот. Порыв ветра в листве преследовал ее, но шум воды, текущей вниз по течению, не давал покоя. Она пошла, спотыкаясь, через лес, следуя за шумом реки.
Быть в человеческом обличье было ужасно. Паника была всепоглощающей, заставляя ее чувствовать себя уязвимой. Слишком много мыслей крутилось у нее в голове, когда только две вещи действительно имели значение: избавиться от запахов других мужчин и найти Десмона.
Свет и тени выглядели странно. Запахи все еще были слишком странными, слишком непохожими на те,которые она помнила, когда была человеком. Она полагалась на свои уши, Эхо воды, бегущей по камням, вело ее, как спасение, и она продолжала идти, даже когда завывания стали ближе и шелест листьев, казалось, изменился. Ее чувства говорили ей, что что-то не так.