Звездочка, сообразив, что дальнейшее пребывание рядом с недовольной стаей опасно, устремилась прочь. Но дискоиды, будучи, вероятно, весьма раздосадованы, придерживались другого мнения. Началась погоня. Происходящее перестало быть непонятным и становилось неприятным. Очень, так как малютка летел прямо на меня, ведя за собой взбесившуюся стальную лавину. Падать на землю и пытаться спрятаться от летунов смысла не имело, многие из них, совершая очередной маневр, острыми кромками вспахивали землю. Убежать я не успею, остается отбиваться, надеясь, что большинство дискоидов меня облетит, а с зарвавшимися одиночками я справлюсь и без меча.
Расстояние между нами стремительно сокращается. Закрывшись астральной оболочкой, хоть и слабая, но защита, я скручиваю тело в знаке Эрг. Выставив вперед ладони, сложил левую в знаке Айя, а правую — в Тер. Образовав тем самым сложный тройственный знак: Айя — воспламенение, Тер — разрушение, Эрг — усиление и увеличение продолжительности действия. В принципе, при активизации подобной системы, я мог надеяться, по меньшей мере, на волну дезинтеграции. Конечно, на длительную моей энергетики не хватит, но на определенный успех можно было рассчитывать.
Рванувшись вперед, звездочка оторвалась от преследователей, сделала «горку» и, облетев меня, скрылась сзади. Обернуться — значит потерять знаковую конструкцию, а делать это, когда до противников остается метров сто, как-то не хочется. Стена гудящей стали была метрах в двадцати от меня, когда случилось неожиданное. Дискоиды остановились. Гудящая стена стали, все диски замерли на месте и лишь крутились вокруг своей оси, подрагивая и вибрируя. Минут пять я напряженно следил за этими странными существами, но те не делали никаких намеков, что будут продолжать сближение со мной.
Я расслабился. Удержание, даже не активированных знаков, требует массы усилий, и ввиду отсутствия агрессии — излишне. На моей памяти дискоиды себя так не вели, что же заставило стаю остановиться? В этот момент один из дисков отделился от остальных и медленно полетел ко мне. Все интереснее и интереснее, уж не парламентера ли ко мне выслали? Преодолев половину пути, дискоид остановился и приблизился лишь дождавшись моего приглашающего жеста.
Я заметил то, что раньше обходил вниманием. Стальные создания обладали слабовыраженным эмпатическим фоном! Хотя, чему удивляться, ведь я сам всегда называл их живыми. Окрас эмоционального фона «парламентера» был вопросительно-удивленным. Для пробы я разозлился и направил агрессию на дискоида. В ответ: «удивление-непонимание-агрессия».
Что же им от меня нужно?
— «Извинение», — затем «вопрос-недовольство».
— «Расслабление» — дискоид перестал напряженно вибрировать и спокойно завращался.
— «Вопрос» — я пытался понять, в чем дело.
— «Раздражение-недовольство» — причем этот фон был спроецирован на меня, как будто именно я являлся причиной их гнева. Продолжение, направленное уже на стаю: «усталость-обида-горечь».
— «Удивление-несправедливая обида» — а что еще я мог ответить? Только самому попытаться перехватить инициативу: «участие-желание помочь».
— «Вопрос-утверждение».
— «Согласие» — не знаю, чего он хочет и что спрашивал, но мою помощь, похоже, принять согласился.
— «Радостное возбуждение» — дискоид прекратил вращаться и лишь слегка подрагивал. И следом — «вопрос».
Похоже, это подразумевало однозначный ответ: да или нет. Чем же я могу помочь стае?
— «Согласие».
— «Облегчение-благодарность-спокойствие».
Парламентер изобразил нечто похожее на кивок и поклон, вместе взятые, и присоединился к остальным сородичам. Стая выстроилась в несколько рядов и уже все дискоиды повторили жест «переговорщика».
Чего же я им наобещал, если удостоился подобного парада? Стая, совершив столь необычное действо, распалась, и дискоиды на огромной скорости помчались на северо-восток, в сторону островов-атоллов. Оставалось только гадать, какое же обещание дано мной стальному сообществу. А не выполнить его — значит нарваться на крупные неприятности. И дело даже не в дискоидах, а в Архипелаге, на его просторах данное слово нарушать не рекомендуется. Магическое хранилище мира имело свои правила и жестоко карало тех, кто ими пренебрегал. Да и у всей моей расы обман был не в чести. Оставалось надеяться, что все образуется само собой, потому как вообще не понимал чем же я помогу стае.