Вероника Иванова
Разрушитель
И маятник качнулся…
С БЛАГОДАРНОСТЬЮ
Asny и Л. М.: без вас ничего бы не случилось;
Э. Р.: мы перешли на «ты», и это — честь для меня;
А также всем авторам, книгами которых я жила и буду жить.
Часть первая
ЧТО-ТО ВПЕРЕДИ
Я катал по замызганной трактирной стойке медную монету. Туда. Сюда. Время от времени нагибался, чтобы поискать бурый кругляшок на полу, потому что не всегда успевал его поймать. Согласен, занятие не самое увлекательное, но у меня — и на сегодня, и на ближайшее обозримое будущее — не было выбора. Сначала я смотрел, как оседает пена на эле, которого капнул мне в кружку хозяин трактира. Пена, кстати, имела грязно-серый цвет и растаяла очень быстро, убедительно доказав паршивенькое качество работы местной пивоварни. Пришлось переключить внимание на монету. Всё равно выпивка в моей ситуации помочь не могла…
Не прошло и дня, как человек, которого я считал своим другом, сказал, что я ни на что не гожусь и ничего не стою. И, кстати, подтвердил фактами правоту своих слов. Чтобы не осталось никаких сомнений…
Я не стал спорить. Выслушал всё, что он хотел сказать, додумал остальное и ушёл. Тяжело было расставаться с последней иллюзией приятельских отношений. Очень тяжело. Но не так болезненно, как десять лет назад. И слёзы текли ровно до того момента, когда глаза опухли, а нос отказался работать. Вот тогда я решил: «Хватит!» и бодро зашагал в ночь по Регенскому тракту. Почему бодро? Не умею медленно и уныло бродить. Не получается. Из рассветного тумана вынырнула тёмная от влаги ограда одного из многочисленных трактиров, приглашая передохнуть. Я согласился — плыть, так уж только по течению!..
В зале трактира совсем не было посетителей — я да старик совершенно неприметной внешности, мирно посапывавший в дальнем углу. Впрочем, моей компании он бы в любом случае предпочёл непочатый кувшин… Битый час медитации над грязной стойкой привёл меня в сумрачное настроение; неизвестно, чего в этот момент хотелось больше: кого-нибудь зарезать или самому весело и быстро проститься с жизнью.
Смачный пинок распахнул дверь настежь, и на сцене появились новые действующие лица. Я даже вяло повернулся на стуле, чтобы удовлетворить остатки любопытства.
Трое громил и маленькая девочка. Странная компания… Впрочем, громилы были что ни на есть самые обыкновенные, а вот их спутница… Или пленница? Я, по своей тупости, принял её за ребёнка. А на самом деле это была гномка — маленькая и крепенькая, как гриб-боровик. Не скажу, что аппетитная — в таких вопросах я полный профан, — но некоторые, возможно, сочли бы её привлекательной: светлые кудряшки, торчащие в разные стороны, розовое, по-детски припухлое личико, округлости в нужных местах… И очень много страха в голубых глазах. Редкая масть для гномьего племени — не иначе, как её бабки (а может — дедки?) ходили на сторону, и неоднократно. Отложив в памяти это весьма занимательное наблюдение, я снова повернулся к своей кружке — не следует совать нос в чужие дела, особенно если не хочешь, чтобы этот самый нос сильно пострадал…
Громилы тем временем заказали себе по миске жаркого, по бадье крепкой выпивки, и следующие полчаса за моей спиной слышались чавканье, хлюпанье, хрюканье, тупые шутки, половину из которых мне просто не дано было понять, и раскаты гогота. В этом гуле я не сразу понял, что происходит, когда почувствовал, что меня дёргают за штанину. Даже вздрогнул. Повернув голову, я оказался лицом к лицу с гномкой… Хотя, если честно, мне, сидящему на стуле, она едва доходила до плеча.
Я недоумённо уставился в испуганные глаза, которые с мольбой смотрели снизу вверх.
— Чего тебе, милая?
— Пожалуйста, помоги мне!
— Милая, ну чем я могу тебе помочь? Я что, похож на искателя приключений?
Кстати, на будущее: внешность у меня — совсем не внушающая беспочвенные надежды. Средний рост, средний вес, очень посредственные мускулы, которые будут заметны только без одежды, да и то если я очень постараюсь. Криво обрезанные каштановые волосы, тёмные мутно-зелёные глаза, лицо в целом не запоминающееся, без огонька, так сказать. В принципе, я настолько невзрачен, что половозрелые женщины не обращают на меня внимания. Зато дети и старушки липнут, как мухи…