В целом это было приятно, если бы в его нынешнем существовании еще имелось такое понятие, как удовольствие. Он действительно ощущал, что в нем что-то меняется, и чем дольше он пребывает в этом мире, тем явственней, необратимей становились эти изменения. И еще, ему уже не очень-то и хотелось возвращаться к жизни, хотя он знал, что должен вернуться, что он нужен изрядному количеству людей, что все, что он сделал до сих пор, будет провалено, если он все-таки не вернется. Но то и дело возникало состояние, что это его уже не касается... Возможно, именно в этом и была ловушка, а значит, вся соль, вся терапевтическая начинка магии Ибраила.
Вспомнив про мага, Трол сообразил, что еще немного, и он, пожалуй, останется тут навсегда, хотя и не подозревает, где именно находится. Тогда он стал всплывать. Сначала это было трудно. Но спустя какое-то время появилась радость оживания, ощущение возвращающейся силы, удовольствие от того, что мертвенное спокойствие проходит и начинается что-то другое, обещающее пусть труд и боль, опасности и страх, муку и разочарования, но обещающее и радость свершений... А потому он возвращался.
Он уже проделал немалый путь наверх, когда стал слышен голос, который говорил ему, кажется, следующее:
- Трол, вернись, это становится опасно. Ты уже две недели в трансе, я не уверен, что ты вообще вернешься...
Он не узнавал голос, хотя был уверен, что говорит кто-то знакомый и обладающий невероятной магической аурой. Он почти не понимал слов, словно разучился, как младенец, понимать их. Но это было неважно. Он знал, что сила и энергия возвращаются к нему и станут полными, когда он коснется своим сознанием той границы, что разделяет мир жизни таких же людей, как он, и мир, в котором он только что побывал, который оставался внизу или позади... И в который упадет снова с приходом его смерти.
Он не успел толком даже ощутить этот новый мир живых существ, как что-то очень опасное, грозное и невероятно сильное коснулось его. Он проверился и понял, что находится на борту деревянной гондолы, подвешенной под оболочкой, наполненной летучим газом, полученным опять же с помощью какой-то сложной магии. При желании он мог бы осознать ее сейчас, но гораздо важнее было защититься от этой неожиданной угрозы.
А ею оказалась янтарная скала, которая хищно и жестко впитывала в себя всю его силу, все его умения, все его способности. И тогда он с легкостью, которая на миг поразила его, защитился от этого влияния, попросту прекратил все утечки энергии в янтарную скалу и понял, что теперь они возникнут не скоро. А вот как он это сделал, осталось тайной уже через несколько мгновений даже для него самого.
Но это было неважно, гораздо интереснее было то, что он возвращался. И был более сильным, умелым, точным, защищенным и свободным, чем когда-либо прежде... Если это "прежде" все-таки существовало, в чем Трол был не вполне уверен. Последней мыслью, перед тем как проснуться после своего транса, было чувство голода и жажды. Но их так просто было теперь усмирить... Вернее, теперь Трол мог усмирить все, что угодно. Даже своих врагов, сколько бы их ни было и какой бы силой они ни обладали. В этом он был теперь уверен.
Глава 22
Море внизу сменило свой цвет, стало из глубоко-зеленого белесым, словно бы хорошо выстиранным, и в нем появилось ощущение близкого дня. "Некрасавица" вошла в Кермальский залив, который тут еще назывался Кермальским морем. Принц Кола очень этому порадовался, потому что они проходили его море, то самое, на берегу которого стоял его родной Кадот, столица Зимногорья.
Он сидел у основания мачты, на которой держался носовой парус, где у обычного корабля полагалось бы быть бушприту, и делал вид, что смотрит вниз, но куда чаще его голова сама собой поворачивалась на север, ему хотелось увидеть хоть краешек берега, хотя бы намек на сухопутные облака. Каким бы сильным бойцом он в действительности ни был, но домой ему, вероятно, хотелось больше всех. Остальные-то, включая Трола, и забыли, каково это - помнить дом, друзей, с которыми взрослел, видеть лица родных.
Трол даже хотел его приободрить, но потом, по здравому размышлению, отказался от этой затеи. Кола и сам мог со всеми этими меланхолиями справиться, а после них ему должно было стать куда лучше. Уж если Трол вынужден был опускаться в неведомые ему прежде медитативные глубины, то почему принцу нельзя было использовать живительную силу добрых воспоминаний?
Первое время, когда Трол решил начинать тренировки, они у него не получались. И дело было даже не в той ослабленности, которой наградило его двухнедельное пребывание неизвестно где и неизвестно в каком качестве. Хотя, разумеется, и эта мышечная дряблость удовольствия ему не прибавляла.
Но куда сильнее его раздражала собственная неготовность к работе в полную меру. Он уже и пробовал начинать с самых простых, элементарных приемов и связок, уже почти полный цикл разминочных приемов вспомнил, выученных еще в те времена, когда он только входил в форму, необходимую для обучения под началом мастера Султунара, а все равно ничего у него не складывалось. Не было у него настоящего психологического напряжения, смешанного с той абсолютной расслабленностью мышления, когда способность думать вообще останавливается, совсем не напоминает о себе...
Наконец на третий, кажется, день, прошедший с момента его пробуждения, когда всего-то на час показались какие-то острова, не исключено, что и Олавский архипелаг, Трол сел и стал просто вспоминать свои поединки со всеми сколько-нибудь достойными противниками. Начиная от боя во время его путешествия в Кадот и кончая боем с гоккирами в зале скального замка.
Иногда он применял магические упражнения, обеспечивающие ему совершенную, почти исключительную память, когда не только каждое движение становилось понятным и увязывалось с основным рисунком поединка, но и возникала редкая, даже для настоящего бойца, способность оценивать эти действия, критиковать их, находить другие, не использованные, но более смелые и эффективные ходы.
Так проявлялся остаточный эффект того транса, в котором Трол пребывал по совету Ибраила, и, заинтересованный этим эффектом, он перестал с ним бороться. Почти немедленно возникло и окрепло новое отношение к миру, которое вдруг стало подчиняться ему, а при этом еще возникло и новое ощущение времени, которое он в нормальном состоянии не мог бы оценивать. Словно он прожил длинную жизнь и добился действительно значительных успехов... в том, что избрал своей профессией, - разрушении черной Империи.
На следующий день, рано поутру, еще и ночная вахта гребцов не сменилась, Трол вышел на палубу. И вдруг понял, что тот самый момент, когда он мог вернуться к себе, наступил. Он видел не только в темноте, но при желании мог заглянуть за горизонт. Он был способен понять настроение всех людей на корабле, мог выставить против Ибраила такой же непробиваемый щит, каким сумел защититься от воздействия Яйца Несбывшегося, качающегося на утреннем ветерке под днищем "Некрасавицы".
Только сейчас это не входило в его планы. Потому что главным было все-таки начать тренировку. Он так и сделал. Сначала не очень торопливо, лишь для того, чтобы убедиться в вернувшемся умении сражаться. Прошел всю разминку, тщательно, с повторами, проверил каждое движение и сам подивился тому, как все легко выходит, как здорово он может совершать те действия, которые еще вчера не мог толком даже прочувствовать. Потом уже в полный темп повторил некоторые из поединков, мягко сокращая необходимые передышки, в конце вовсе научившись обходиться без них.