Только тут я заметил кровь на ее руках и ногах, пятна на светлой тунике. Коса с красными лентами слиплась.
— А ты в порядке?
— Что бы ни случилось, один из нас должен быть в порядке, а ты уже заработал травму, — ее прохладная ладонь легла на мое колено. — Сможешь ехать?
— Нет, но выбора у нас тоже нет.
Губы Дел ехидно изогнулись.
— Ну почему же, — удивилась она. — Может ты хочешь подождать и выяснить, не приедут ли остальные борджуни, чтобы узнать, что помешало их приятелям вернуться к обеду.
Я оглянулся на тела. Восемь, я правильно насчитал. И несколько мертвых и умирающих лошадей. Мой жеребец стоял там, где я его оставил, привязанный к пальме. Кровавая бойня удовольствия ему не доставила и он заметно нервничал.
Я нахмурился.
— Четырех не хватает.
— Они убежали. Если действительно где-то есть лагерь, они направились туда.
— И сразу поднимут тревогу, — я снова вытянул ногу, проверяя колено.
— Ты права, выбора нет. Найди мне что-нибудь перетянуть его, и поедем. О телах заботиться некогда — пусть это сделают остальные борджуни, — Дел уже отошла, когда я вспомнил и крикнул ей в спину. — Не забудь наполнить фляги.
Она одарила меня выразительным взглядом, который яснее слов объяснил, что она отлично знала как в пустыне покидают оазис. Я уже приготовился к ехидной реплике, но она промолчала. С мрачным видом Дел подошла к ближайшему телу, отрезала большой кусок бурнуса и вернулась ко мне, по пути разрывая его на полосы.
— Вот. Я займусь флягами, а ты своим коленом, а потом мечом.
Этот меч.
Когда она отошла, я обернулся и увидел его. Он спокойно лежал на песке. Черный кончик и серебристый клинок покрывала алая кровь.
Меч, которым я убил несколько борджуни — без сомнения заслуживающих смерти… и которым пытался убить Дел. Аиды, я боялся, но сумел скрыть это от Дел, чтобы она не поняла, как близок я к тому моменту, когда уже не смогу справиться с яватмой и Чоса Деи. Я устало потер лицо и начал перевязывать ноющее колено.
10
Я мог только ждать. Я смотрел, как она расседлывает жеребца и устраивает его на ночь, делая всю работу за меня, чтобы мое колено отдохнуло. Потом Дел разложила вещи. Солнце еще не село, но уже низко висело над горизонтом; кроме того, жеребец слишком устал, поскольку я уже не мог слезать и идти с ним рядом.
Обнаружив зеленый мирок в пустыне — несколько низкорослых деревьев с крошечными но уже пожухшими листьями на паутине сухой травы и круг камней для костра — мы решили дальше не ехать. Жалкий лагерь, но нас он устраивал.
В нашем положении много требовать не приходится. Я ждал. Я смотрел как она расстилает одеяла, раскладывает небольшой костер, отмеряет воду и еду. Она почти ничего не говорила. Она почти не смотрела на меня. Дел просто сделала все, что нужно, а потом устроилась на своем одеяле.
ЧЕРЕЗ костер от меня.
У меня сразу возникло неприятное предчувствие, но я не показал это Дел и, постаравшись взять себя в руки, вернулся к знакомому добродушному подшучиванию.
— Это называется вывих, — серьезно объяснил я ей. — Он не заразный.
Дел на секунду сдвинула брови, и я понял, что все гораздо серьезнее. Даже ее взгляд изменился, хотя она очень старалась не выдать своего беспокойства. Она умела маскироваться от мира — и иногда от меня — но теперь я знал ее лучше, чем при первой встрече. Чего и следовало ожидать.
Я постарался продолжить тем же небрежным тоном.
— А-а, — выразительный кивок. — Значит дело не в колене. Дело во мне.
Дел сжала губы, потом кинула на меня внимательный взгляд, задумчиво пожевала нижнюю губу и изобразила равнодушие.
— Ну же, — не успокоился я. — Я конечно понимаю, что слишком давно не мылся, но ведь и ты тоже. И МЕНЯ это никогда не останавливало.
— Потому что у тебя нет самоконтроля. Как у большинства мужчин, — но ответ был вялый; Дел отозвалась на игру, но неохотно.
Я перестал притворяться.
— Ну хорошо, баска… Говори, я слушаю.
— Дело в доверии, — сказала она и грустно посмотрела на меня.
Я положил руку на меч в ножнах, лежавший рядом со мной.
— Это.
— Это мерзость. Душа этого меча черная. Чоса Деи извратил яватму, извратил кодексы чести…
— …и ты боишься, что он извратил меня.
Дел ответила не сразу. Кровь прилила к ее щекам, потом так же быстро отхлынула.
— Мне стыдно, — наконец сказала она. — Доверять, а потом не доверять. Сомневаться в верности… — она отчаянно махнула рукой, словно не могла найти подходящих слов. — Мы так много сделали вместе, ты и я, во имя чести и по множеству других причин. Мы никогда не сомневались друг в друге как и должно быть в круге, нарисованном или просто существующем в воображении, — Дел волновалась и Северный акцент стал выразительнее. — Но теперь я сомневаюсь. Теперь приходится спрашивать.
Я тяжело вздохнул. Колено болело неослабно, как и остальные части тела.
— Ну ладно, кажется мне пора спросить у тебя, что же я сделал. Мне самому это нужно понять. Я плохо помню, что случилось после смерти второго борджуни.
— Ты убил их, — просто сказала Дел. — А потом ты пытался убить меня.
— Намеренно пытался? Или тебе это только показалось, потому что в пылу битвы… — я постарался говорить без иронии. Мне не нужен был щит из коварства и сарказма. Сцена была слишком зловещей, а правда слишком болезненной.
— Я уверена, — она не дала мне закончить. — Я знаю, что это был не ты, не СОВСЕМ ты… но разве это имеет значение? Чоса Деи хочет меня. И ты ему нужен… и на какое-то время сегодня он тебя заполучил. — Дел яростно начала тормошить одеяло, раздирая протершийся угол. — Песня, которую ты пел… она была неправильная. Эту песню создал не ты. Это он ее придумал…
Я начал понимать и нервно заерзал на одеяле. Легче было поскорее рассеять страхи, чем задуматься.
— Но я же легко держу его в подчинении, Дел. Просто нужно быть сильнее.
— Он становится сильнее, Тигр, разве ты не замечаешь? Каждое насилие, совершенное тобой, добавляет ему сил. Как только он соберет их достаточно, он использует меч как мост к тебе, а потом заберет твое тело, — ее лицо скривилось от отвращения. — И это почти случилось несколько часов назад, Тигр. Я видела ЕГО сегодня, как когда-то видела его внутри Дракона.
Мне нужно было побыстрее опровергнуть ее слова, и сделать это было не трудно.
— Я не думаю…
Она не позволила мне закончить.
— Чоса Деи смотрел из твоих глаз. Чоса Деи был в твоей душе.
Вот тут начал пробуждаться страх, и в животе у меня похолодело.
— Я победил его, — упрямился я, — прошлой ночью и сегодня снова. И я всегда буду побеждать его.
Солнце скрылось за горизонтом, сразу стемнело и отблески костра осветили ее лицо.
— Пока он не станет слишком сильным.
Безумство и бессильный гнев. Такое кого угодно выведет из себя.
— А чего ты ожидала? — рявкнул я. — Я не могу избавиться от этого меча так, как это сделал бы любой другой человек — ты сама говорила, что слишком опасно продавать его, отдавать или бросать, потому что тогда он сможет овладеть человеческим телом. Я не могу УНИЧТОЖИТЬ меч — ты считаешь, что это освободит его дух. Ну так что мне остается? Скажи, что, в аиды, мне делать?
— Есть два варианта, — чересчур спокойно сказала она. — Один ты уже знаешь: найти способ освободить меч. Другой еще тяжелее.
Я изощренно выругался.
— Что, в аиды, тяжелее, чем разыскивать волшебника из легенды — самого брата Чоса Деи! — которого может даже не существует.
— Умереть, — тихо ответила она.
Это был удар ниже пояса, но я не показал Дел, как мне больно.
— Умереть легко, — парировал я. — Посмотри чего мне стоит жить.
Дел не ответила.
— И кроме того Чоса — в этом мече — уже раз пытался убить меня. Помнишь? Какая ему выгода от моей смерти?
— Вряд ли он хотел тебя убить, — Дел поморщилась. — Скорее он надеялся РАНИТЬ тебя и серьезно, потому что тогда ты ослабеешь, а когда слабеет тело, слабеет дух. Он поглотил бы меч… а потом и тебя. Но если бы ты умер… — она замолчала. Продолжение я и сам знал.