— Ну хорошо, баска… я иду, — я поднялся на колени, собираясь встать.
Земля и небо легко поменялись местами, и я куда-то рухнул.
И испугался: а что если я не смогу догнать ее?
— Подожди, — выдохнул я. — Дел, не уезжай…
Но Дел, исполняя сказанное, уже исчезла.
Чоса Деи остался.
Страх исчез. Его сменило тупое, бесцветное удивление, что Чоса мог так легко со мной справиться.
— Клещ Пенджи, — прохрипел я.
Я упал на одеяло и подумал, что Шака снова недоработал свое создание и оно расползается по всем швам. Снаружи оно казалось прочным, но Чоса сумел забраться в него и распутать узелки изнутри.
— Искандар, — пробормотал я. — Так ли это случилось и с тобой?
Чьи-то руки касались меня. Они тормошили бурнус, пояс, расстегивали и снимали. Ладонь прижалась к моим ребрам, потом отдернулась.
— Мертв, — объявил мужской голос.
— Или умирает, — добавил другой.
Этот голос я знал.
— Возьмите лошадь и меч, и все деньги, которые у него найдете. Остальное оставьте Сабре. Мне он не нужен. Я ищу женщину.
— Но он… Песчаный Тигр, — робко вступился другой голос.
— А мне-то что? — нетерпеливо ответил Умир. — Он не достоин места в моей коллекции.
Конечно. Только Аббу достоин.
Снова руки. Пояс из-под меня вытащили. Тихо звякнули монеты. Кто-то ругнулся. Если бы я мог, я бы улыбнулся: почти пустой кошелек. Небольшая пожива от легенды.
Потом кто-то наклонился ко мне и пальцы уверенно обхватили когти песчаного тигра на моем горле.
— Оставь это, — приказал Умир. — Сабра должна понять, кто перед ней.
— Его лицо, — напомнили Умиру, — шрамы…
— В пустыне много хищников. Пока Сабра сюда доберется, он может остаться без лица… да и вообще от него мало что останется, а с ожерельем ничего не случится. Может сам Аббу Бенсир захочет взять его на память.
Аббу? Аббу с Саброй?
— Во флягах вода, — другой голос.
— Привяжите их к седлу. Мы возьмем все, — Умир отошел. — Не теряйте больше времени на древние легенды. С ним покончено, я хочу женщину.
Я услышал фырканье жеребца, потом настойчивое недовольное ржание, совсем непохожее на приветствие. Люди закричали, завизжал жеребец, страшно заорал мужчина.
Хороший мальчик.
Голоса заспорили о жеребце. Он разбил кому-то голову.
— Оставьте его, — бросил Умир. — Теперь мы к нему не подойдем.
Кто-то рядом наклонился. Он подобрал перевязь, ножны. Постоял. Мои веки были чуть приоткрыты и я увидел: Южанин держал ножны и смотрел на рукоять меча. Легендарный меч, когда еще доведется его коснуться? Почему бы не вынуть его из ножен и не проверить его баланс? Меч Песчаного Тигра…
Он закричал. Кричал он долго, громко и ужасающе, когда магия поедала его кости.
Глупый клещ Пенджи.
Снова разговоры, теперь обо мне. Южанин перешел на визг.
— Убейте его, — приказал Умир. — Он орет на всю Пенджу.
Через секунду крик оборвался.
Тишина. Все собрались посмотреть на меч.
— Подберите его, — приказал Умир.
Кто-то возразил, что это магический клинок и никто не знает заклинания.
— Подберите, — повторил Умир. — Возьмите его чем-нибудь, вот, одеялом.
Они вытянули из-под меня одеяло, и я рухнул на песок как тряпичная кукла. Глупый клещ Пенджи. Одеяло против Самиэля?
Второй Южанин закричал, призывая своего (глухого?) бога, но и его крики быстро перешли в визг. Тем же спокойным голосом Умир Безжалостный приказал его убить, потому что от него было слишком много шума.
— Пусть лежит, — решил он, кивая на меч. — Может это и магический клинок, но я не могу упустить женщину. Никто не подберет его, так что никуда он от нас не денется. На обратном пути что-нибудь придумаем.
— Но… что если сама Сабра…
Умир засмеялся.
— Будем надеяться, что она попытается. Женщина не должна занимать место мужчины.
Все сели на лошадей и уехали.
Я лежал на песке, безвольно раскинув руки, и думал, стоит ли мучиться.
Ради себя самого я бы конечно даже не попытался, но они поехали за Дел. Ради нее стоило совершить невозможное.
Легчайшее дыхание звука прошипело через сухие недвижные губы.
— Чоса? — позвал я.
Внутри меня что-то зашелестело, а потом вспыхнуло к жизни, невнятно тараторя от восторга: битва была выиграна.
Но это была только первая битва в войне.
— Аиды, — простонал я. — Как мне не хочется этого делать.
32
Я сгорбился около меча в непристойном, непреднамеренном поклоне. Мои кости были такими хрупкими, что готовы были рассыпаться при любом резком движении и заполнить кожу своими обломками как мешок.
Кожу непонятного цвета, но еще живую.
Я вытянул руку — пальцы дрожали, ногти снова посинели, предплечья покрывали черно-фиолетовые полосы, окаймленные желтизной. То, что начиналось как нормальный — хотя и очень большой — синяк растеклось по всему телу. Кожа надулась и даже при легком нажатии противно хлюпала, как будто под ней текла жидкость.
Аиды, во что же я превратился. Неудивительно, что Дел обезумела.
Только теперь я понял, как она была испугана.
Боль гнездилась в пояснице. Там огонь горел ярко, потом он поднимался вверх по позвоночнику, расползался по ребрам от спины к груди и там снова собирался. Все мое тело было погребальным костром.
Который давно пора было затушить.
Обнаженный меч лежал уткнувшись кончиком в песок. Я мысленно поблагодарил погибшего Южанина: урони он меч, не вынув его полностью из ножен, любой мог подобрать его и увезти. Одеяло — или что-либо такое же простое — не спасало, но вырезанные на коже ножен руны приглушали укус оружия. Пока яватма оставалась в ножнах, касалась их или ремней перевязи, любой мог унести ее.
— …песня… — прохрипел я. — Аиды, ненавижу петь.
Я пошатнулся и едва удержал равновесие. Я ничего не обещал Чоса — да и не сдержал бы обещаний — и он хорошо это знал. На мою помощь он не надеялся, но призывая магию, чтобы исцелить избитое тело, я открывал для него дверь. И он ждал этого момента, чтобы распахнуть ее, сорвать с петель и вырваться, заполнить комнату, которой было мое тело.
Я не любил рисковать. Я не хотел делать это.
Но Умир уехал за Дел.
Я призвал легкую песню. Прохрипел ее дню. Потом потянулся вниз, подхватил меч и подтащил его себе на бедра.
— Круг, Тигр. Не забудь круг… — прошептал я.
Чоса внутри меня зашевелился.
Он хотел, чтобы я забыл.
Стоя на коленях и одной руке, другой я протащил кончик меча через песок, проводя неровную линию, стараясь соединить ее концы. Линия должна была быть четкой, без разрывов, иначе Чоса легко нашел бы их и вырвался из связывающего круга.
Я запер себя в круг, сгорбился в его центре, прижал к себе яватму и запел.
Что же со мной стало…
Сила поднялась и захватила меня. Она наполнила мое тело, заставив дрожать все кости, а потом швырнула на землю.
Желудок сжался и начал подниматься к горлу. Может это Чоса пытается вылезти?
— …как же плохо… — прохрипел я и жадно сглотнул, — хуже чем после акиви…
Кости затрещали, начали изгибаться, стараясь вырваться из суставов.
— …подожди…
Кровь хлынула из носа.
— Не надо… — пробормотал я, — …я этого не хочу…
Сила крепко ухватила меня за волосы и заставила держать голову прямо. Вообще-то у меня череп крепкий, но я побоялся, что и он не выдержит.
— …хватит…
Меч тускло засиял черным. Чоса, скрывавшийся внутри меня, ответил.
Я задыхался. Горло сжалось и я тщетно пытался сглотнуть, Чоса потянулся ко мне и я изогнулся, чтобы избежать его прикосновения. Мне хотелось оттолкнуть его, закрыть перед ним дверь.
Но запрещая войти Чоса, я не пускал и магию.
Сила не имеет терпения. Я послал ей приглашение и она привела друзей.
— Я отказываюсь, — простонал я. — Уходи. Забудь, что я тебя звал…