Степень деформации: 38%.
Прежде чем вырубиться, вижу, как Илай бросает козью тушу и, шагая ко мне, орет:
— Бежим!
Прихожу в себя от того, что меня качает и трясет, приоткрываю глаза и… почти ничего не вижу. То ли окончательно стемнело, то ли совсем расползлось проклятое пятно ржавой мути перед глазами. Вскоре становится ясно, что и то, и другое. Схватив под мышки, меня тащит Илай, сипит и отдувается, приговаривая:
— Ник, держись. Не умирай! Я тебя, что, зря столько тащил?!
— Вроде жив, — хриплю я, вспоминаю, что меня укусил волк, смотрю на окровавленную руку. Илай ставит меня на ноги, но едва хватает сил, чтобы удержаться. Даже на злость сил не осталось, а мне не помешало бы на себя разозлиться. Как тряпка раскис. Не стыдно? Тебя на горбу тащат, а ты сопли жуешь. А ну соберись! Появляется красный силуэт с мутным Ядром и буро-золотыми силовыми линиями. Нечеловеческим усилием воли заставляю разгореться огонь внутри себя. Мне нельзя дохнуть! Я отказываюсь умирать! Призываю образы ненавистных Ганка и Виктории — есть! Вот как просто манипулировать самим собой! Ядро начинает светиться, как маленькое солнце, огонь прокатывается по силовым линиям, я мысленно пытаюсь выжечь гниль, но — безрезультатно, как и в прошлый раз. Зато появляются силы, перед глазами светлеет и пятно вроде как съеживается. Понимая, что надолго меня не хватит, говорю:
— Бежим! И устремляюсь вперед, глядя на приближающийся склон плато, куда мне все равно не взобраться. Где тебя носит, Джо? Тебе с твоими способностями и получаса хватит, чтобы сгонять туда-сюда… Словно отвечая на мой вопрос, на плато что-то вспыхивает и грохочет, доносится волчий рев и вроде бы — женский крик.
Степень деформации: 48%.
Успеют? Не успеют? И снова меня кидает в обморок, но на этот раз я не в черноте, а будто плаваю среди мути. Вижу, что она неоднородна, состоит из прожилок, к которым лучше не прикасаться. Почему-то хорошо ощущаю это — нельзя дотрагиваться до них. Странное место, сюда снаружи проникают искаженные звуки. Глухие, невнятные, но все же можно разобрать слова:
— Да, блин, сделайте что-нибудь…
— Откройте ему рот, ему надо попить, и железицу я перемолола…
— Смотрите, смотрите, фонарик! Эй, э-гей! Джо, Виктория, мы здесь! Скорее к нам!
Чувства спят беспробудным сном. С равнодушием думаю, что неплохо было бы, если б Джо все-таки успел применить артефакт. Мысленно тянусь к нему, пытаясь как-то ощутить воздействие «Стабилизатора», и выныриваю из мути. Боковым зрением и правда вижу свет фонарика, но Джо только начал спуск, а нам до склона еще минут пятнадцать. Продержусь? Илай хлопает меня по щекам:
— Не спать! Держаться!
Его лицо надо мной почти сливается с черным небом, а вот Хелен, наоборот, слишком бела, ее светлые волосы свешиваются, щекочут лицо.
— Жуй железицу, — приговаривает она, кладет руки мне на лоб, закрывает глаза. — Я попытаюсь тебя удержать. Жуй, я сказала!
Еле нахожу силы, чтобы ворочать челюстями. Ладони Хелен приятно согревают лоб, в них пульсирует живое тепло. Смотрю на свет фонарика. Джо уже спустился и бежит к нам. Давай, поднажми!
Хелен отшатывается от меня, шепчет:
— Ничего не получается! Если он умрет, я себе этого не прощу!
Рио не находит себе места: то танцует от нетерпения и вопит, размахивая руками и призывая Джо, то замирает, поедая палец.
Джо все ближе. Когда уже отчетливо виден его силуэт, появляется системка:
Степень деформации: 66%.
Прежде чем потерять сознание, я понимаю: точка невозврата пройдена, мне конец.
Глава 20. Внутри
Ничего не вижу и не чувствую, но осознаю, что по-прежнему жив и нахожусь внутри себя, точнее — внутри замутненного Ядра. Наверное, то же чувствует ребенок в утробе. Доносятся приглушенные голоса.
Виктория:
— Джо, помоги разжать его ладонь. Давай артефакт, не тупи!
Хиппи:
— По-моему, поздно.
Виктория:
— Пока он живой, не поздно. Я не должна потерять очередного бойца! Борись, Ник. Борись! Слышишь меня?
Слышу, но никак не могу этого показать.
Джо:
— Видишь? Не работает. Опоздали.
Хелен:
— Ник, ну пожалуйста!
Илай:
— Долбанный вампир! Долбанное все!
Рио:
— Слышите? Волки. Надо уходить.
Глухо стучится паника, неужели они бросят меня на съедение волкам? Начинаю барахтаться в вязкой бурой жиже, чтоб подать им знак, но контроль над телом полностью утерян. Если Виктория прикажет, Илай и Рио, как бы ни хотели мне помочь, пойдут за ней.
Несколько долгих секунд царит безмолвие, нарушает его Илай:
— Я его сам понесу. Нельзя его бросать.
Джо:
— Это неразумно. Как мы попрем его наверх? Он все равно не жилец, а нас сожрут волки.
Ах ты ж долбаный хиппи! Мы вместе столько прошли, и ты предлагаешь меня бросить?
Рио:
— Отобьемся.
Хелен:
— Конечно отобьемся! Виктория, ну пожалуйста! Хочешь, я на колени встану? Он полезный, и очень нам нужен! Ту козу ведь он добыл. И рыбу. Он много чего умеет… Я понимаю, все понимаю. Но неужели вы сможете жить после того, как бросили его? Он ведь меня спасал, это все из-за меня.
И снова молчание. Воображение рисует Викторию. Наверняка она вытянулась в струнку, скрестила руку на груди, возвышаясь над моим беззащитным телом.
Виктория, холодно и равнодушно:
— Значит, так. Пока он дышит, он живой, а значит, есть шанс.
Если бы мог, я выдохнул бы с облегчением. Не ожидал от нее. А Джо я это припомню. Выкарабкаюсь, прокачаюсь и начищу морду!
Что происходит, я не знаю. На их месте сделал бы волокушу, погрузил тело и тащил бы до склона, а дальше карабкался бы, передавая меня из рук в руки. И правда сложную задачу я перед ними поставил.
Барахтаюсь в бурой мути, раздвигаю темные нити, плыву, не понимая куда. Интересно, что у меня как будто бы есть тело — я же гребу, делаю движение руками и ногами, и при этом я нахожусь внутри себя, внутри своего сознания, ведь так? Кажется, что эта система бесконечна или замкнута на себя, я не вижу стен, больше не слышу голосов снаружи, не понимаю, сколько времени прошло. Вдруг оно внутри течет иначе?
Где сейчас мое настоящее тело? Его тащат по склону, или оно уже лежит в нашей «спальне»? А может, прошло несколько секунд, и мой умирающий мозг просто видит сон? Что мне делать, как повлиять на ситуацию?
Замираю, напрягаюсь, пытаясь активней ворочать мозгами, но не могу найти решение. Или кажется, или бурые нити становятся толще. Если это так, то скоро они заполнят все пространство, и мне попросту не останется места внутри себя. Что же делать? Переворачиваюсь вниз головой, смотрю на бурое щупальце, которое кажется неподвижным, но на самом деле оно очень медленно, миллиметр за миллиметром, будто корень, прорастает во мне.
Отчаянье подбирается к горлу, но я не могу кричать. Смотрю на свои руки, шевелю пальцами — все на месте, единственное, нет раны от волчьего укуса. Могу ли я что-нибудь изменить? Снова переворачиваюсь. Хоть попытаюсь. Делая гребок и немного приподнимаясь над бурой веревкой, ногой пробую ее на прочность. Веревка вздрагивает, меня будто бьет током, еле успеваю отдернуть ногу. Веревка превращается в канат, а я чувствую себя выжатым лимоном. Эта гадость выкачивает из меня жизненную силу. Плыву вперед, туда, где, мне кажется, что-то светится в мути. Осторожно огибаю веревки-щупальца. Что я там рассчитываю увидеть? Не знаю. Понятно только, что нужно торопиться. Вроде, канаты истончаются, теперь они напоминают крупную сеть, в ячейки которой легко просочиться.
И при этом, если раньше вокруг были отдельные веревки, то теперь передо мной они напоминают огромный сачок или купол, я нахожусь снаружи, свет льется изнутри него. Подплываю ближе. Неловкое движение — случайное касание — объемная сеть вздрагивает и как будто бы рывком увеличивается. Все-таки это не настоящая реальность, больше напоминает какой-то мутный сон, хотя внутри него я хорошо осознаю себя.