— Вот так встреча! — улыбается Серк.
Виктория недоуменно хлопает ресницами, и он обнимает ее за талию:
— Я встретил их еще до второго Обряда, они были совсем свеженькими, неумелыми и очень наглыми. И один из них, вроде бы брат вот этой вот, — он указывает пальцем на Хелен, — поплатился за наглость. Остальные, значит, выжили. Но, полагаю, еще ничего не умеют. Даже подчинению не научились, — он подходит к замершей столбом Хелен, пальцем вытирает текущие по щекам слезы. — А ты ничего так. Хорошо целуешься? С такой фигуркой только в постели кувыркаться, все равно толком обучиться не успеешь…
— Она хил, — в голосе Виктории читается подавленная злость. — В твоей когорте, насколько знаю, нет лекарей, и в моей не было. Пусть хоть один будет, теперь мы отлично дополним друг друга.
— Не ревнуй, дорогая! Я тебя ни на кого не променяю, — он шлепает Викторию по заднице, она не в восторге, но терпит. — Показывай новый материал, рассказывай, че-кого.
— В моей когорте, — говорит Виктория бесстрастно, — теперь есть оружейник, — она кивает на Рио и добавляет скороговоркой:
— Многоборец, единоборец. И хил.
— Стандартный набор, — кивает Серк. — Черномазый, надо полагать, танк, пушечное мясо?
— Без них тоже туго.
— Туго у него в башке! — Серк смеется над собственной шуткой, смех у него резкий, клокочущий. — Но неплохо, неплохо, учитывая, что могло бы быть вообще ничего. А старички как? Некогда их развивать? Что у тебя осталось из артов? Покажешь?
У эмоциональной Ксандры все написано на лице, но она сдерживается, чтобы не портить отношений с союзником. Илай тоже сдерживается.
— Продолжайте, — дает отмашку Виктория и вместе с Серком удаляется в хижину-штаб, Ксандра, ссутулившись, тащится за ними.
Когда они исчезают там, Джо комментирует увиденное:
— Худшего союзника, чем Серк, трудно желать. Он маньяк. У него это на роже написано.
— Так зачем эта сука с ним связалась? — вопрошает Рио патетически, но тихо.
— Нам надо справиться с Альянсом, иначе нас раздавят, — пожимает плечами Джо. — Через два дня запланирована нападение на них.
— Мы собираемся атаковать Альянс? — изумляется Илай.
— Да. Тут просто: либо они нас, либо мы их. Но сами мы со «Сверхлюдьми» точно не справимся. А вот при помощи Серка… — он машет рукой и отворачивается. Хелен закрывает лицо ладонями, садится на каменную плиту и начинает раскачиваться из стороны в сторону:
— Не хочу ходить с ним по одной земле! Вообще жить не хочу… Помогите мне! Не могу так больше!
Присаживаюсь рядом, обнимаю, и она заходится плачем, вцепившись в меня, как в соломинку.
— Я вытащу нас отсюда, — внезапно для самого себя уверенно говорю я, склонившись к ее уху. — Спасу нас всех.
Затем отвожу Хелен в нашу хижину, укладываю на лежанку и сам сажусь рядом. Все это время я напряженно жду, когда начнет расти процент деформы.
Хелен, немного придя в себя, поглядывает искоса, кусает губу — хочет что-то спросить, но боится.
— Ник, вот скажи, — говорит она хрипловато, глядя перед собой. — Тогда, в пещере… Когда на меня напал вампир… Ты это сделал бы для каждого? Ну… ради любого из нас рискнул бы жизнью?
— Ну конечно! — без раздумий отвечаю я и запоздало понимаю, что мой ответ не обрадовал Хелен, очевидно, ей хотелось бы значить для меня больше, чем значат остальные.
Потупившись, она смотрит в одну точку. Почему мне неловко за свой ответ? Я будто бы в чем-то перед ней провинился — она ведь дежурила у моей постели… Ну и что с того, я не обязан на ней жениться. Досадная неловкость даже отодвинула мысли о деформе. Проходит больше десяти минут, но ее процент не увеличивается. Укладываюсь на настил, закрываю глаза и отправляюсь наводить порядок во внутреннем мире, где приходится собирать прожилки деформы и запирать в сундук.
Сегодня удалось собрать все корни, в том числе новые, полученные во время спарринга. Закончив, снимаю перчатки из золотых нитей, кладу возле сундука и некоторое время смотрю на него не мигая, решаю, как его запирать. Обращаюсь к Культиватору, но не получаю подсказки. Уже собираюсь покинуть это место, когда он сжимает кисть кольцом тепла.
Через мгновение браслет получает отклик — зеленоватый круг начинает мерцать на передней стенке сундука, возле края крышки. Я хмурюсь, вглядываясь и не понимая. Что происходит? Браслет пульсирует, и в такт ему разгорается и гаснет кольцо зеленого свечения на моем хранилище. Они будто вступили в контакт. Возникает ощущение, что внутри сундука что-то происходит, его содержимое меняется. Не рискую заглянуть внутрь. Я устал от всего этого, хочется обратно в реальность, в нормальный мир, пусть даже сейчас для меня это — Остров.
Биение невидимых сил затихает, браслет снова становится незаметен, но зеленое кольцо свечения на сундуке остается. Мерцает и мерцает там, и ничего больше не происходит. Ладно, пусть будет так. Все равно пока что все закончилось в мою пользу, хотя и напрягает сундук с очагом отравы внутри меня.
Но чуть ли не больше, чем проблема хранения деформы в собственном теле, меня волнует другое: предстоящее нападение на Альянс, которое, оказывается, запланировано Викторией совместно с Серком. «Сверхлюди»? Получается, очень скоро мы сойдемся в схватке с людьми, которые захватили в плен Анну. Перед глазами встает картина подвешенной на дереве голой девушка, глаза которой выклевали вороны.
Люди… а можно ли их так назвать?
Глава 22. Муты
Сегодня — четвертый день с момента, как я очнулся. До схватки с Альянсом сутки. Просыпаюсь от зверского голода еще до рассвета, собираюсь встать и обнаруживаю на себе руку Хелен. Она спала у меня под боком, как это случалось все время, пока я боролся с деформой. Осторожно убираю ее ладонь, выхожу из хижины и направляюсь в домик на той стороне площади, там кладовка и подпол, где мы храним продукты.
На улице зябко. Небо над горами окрасилось в беж, а на западе еще мерцает звезда. Ветер стих. Превозмогая голод, поднимаюсь по деревянной лестнице на стену, чтобы осмотреть Волчью пустошь сверху, а заодно и подготовиться к нагрузке, но вижу лишь окружающие нас бурые холмы. Точно, мы ж окружены со всех сторон. Наверное наши враги из Альянса не знают о крепости, иначе вынесли бы когорту Виктории целиком.
Как все повернулось! Еще недавно я хотел предать Викторию и перейти в Альянс, теперь же, после того, что они сделали с Анной, я готов сражаться против Альянса, пусть даже в союзе с мерзавцем Серком. До атаки на «Сверхлюдей» осталось мало времени, мы должны максимально развиться, иначе конец. Мне нравится происходящие со мной изменения, только тревожит мысль о том, что мы превращаемся в «людей икс», и нас таких никто отсюда не выпустит. Ничего, я найду способ.
Впервые за долгое время приходят мысли о матери, и я вспоминаю ее не с обидой, а с сожалением, ведь у нее никого нет, кроме меня, непутевого. И зачем полез грабить склад? Чего не хватало? Сейчас наезд Марио кажется незначительным, я ведь и сам во многом неправ.
Ем козлятину, жесткое мясо буквально проваливается в пустой желудок. Во дворе замечаю Викторию. Она сидит на краю чаши, согнув ноги и упершись лбом в колени, прикрывшись волосами, как занавеской. Почувствовав мой взгляд, оборачивается. Подхожу к ней. Она пытается посмотреть с презрением, но отекшее лицо делает ее похожей на испуганную старшеклассницу, а не безжалостную стерву.
— Не спится? — спрашивает она, щурясь, свешивает одну ногу и упирается в каменный пол. — Окончательно в себя пришел, значит? Это хорошо, до атаки на Альянс меньше суток.
Развожу руками:
— Есть захотел. Теперь, вот, бодряк, не знаю, что с ним делать.
Она окидывает меня оценивающим взглядом, спрыгивает, потирая руки.
— Многоборец... Я тоже пытаюсь прокачаться как многоборец.
Кажется, понимаю, к чему она клонит.