Хелен присаживается на корточки, касается ранок, держит над ними ладонь, поднимается и делает шаг назад.
— Похоже, это яд. Нужен антидот.
— Сделай что-нибудь! — кричит Виктория, продолжая хлопать Ксандру по щекам, Хелен разводит руками, пятится. — Ксандра! Ты не можешь умереть! Не умирай!
Хелен мечется вокруг, пытается влить Ксандре в рот воду из фляги, но у той начинаются судороги, она хрипит, плюется ошметками кровавой пены и в конце концов затихает. Виктория ложится рядом с ней, беззвучно вздрагивает. Она, что, плачет? Фюрерша, дочь фюрерши, железная Виктория — плачет над латиноамериканской хулиганкой?
Рядовой Ксандра (18 лет) из когорты «Доминанта» выбывает.
Причина: смерть.
Это я должен плакать над ее телом, ведь только сегодня мы были близки, но я будто выгорел изнутри после битвы с деформой и не способен чувствовать так ярко, как прежде. Где-то в глубине моей души скорчился прежний Ник, вокруг него сверкают молнии, зарождаются и гибнут смерчи, грохочут бури, а я просто смотрю о себе кино.
Ксандра очень боялась смерти и умерла первой. На моих губах остался вкус ее губ, но Ксандры больше нет. Только воспоминание о ней. Обещаю помнить о тебе, Ксандра. Обещаю отомстить.
Илай топчется над Рио, трогает его за плечо:
— Эй, китайский брат! Ты живой?
— Не уверен, — сипит тот. Хелен подходит к нему.
— Давай я тебя осмотрю.
С трудом Рио переворачивается на спину, но колени его все равно согнуты. Хелен дрожащими пальцами расстегивает пуговицы. Его грудь — сплошная гематома, словно его ударили гигантским молотком. Хелен делает над ним пассы рукой.
— Переломы ребер и грудины.
— Ни хрена себе силища у этого черта, — с сожалением говорит Илай. — Рио выживет?
— Да, но ему нельзя двигаться.
— Где мы? — озираясь, шепчет Илай. — Они за нами не придут? Ник, эй, а как ты того великана завалил? Е-мое, он же как дерево рухнул!
— Случайно, — бормочу я и осторожно нащупываю ключ-нож в кармане.
Каким бы ядовитым и подлым ты ни был, мой костяной малыш, сегодня ты сослужил мне хорошую службу. Ты и деформа, которой я напитал тебя.
— Мы пока в безопасности, — голос Виктории дрожит, она старается держаться, но получается плохо.
Меня начинает потряхивать и знобить, я буквально падаю с ног. Стоит закрыть глаза, и по ту сторону сомкнутых век появляется Джо в захвате здоровяка. Бедолага хиппи… ты там еще жив? Надеюсь, тебе удастся избежать судьбы Анны, которую ты любил.
— Так где мы? — повторяется Илай. — Вдруг уже не на Острове?
— Размечтался.
Виктория складывает руки Ксандры у нее на груди, беззвучно шевелит губами. Это должен был сделать я, но кажется, что если прикоснусь к ней, чувства проснутся и хлынут слезами. Минута молчания затягивается. Виктория сидит на корточках возле Ксандры, держит ее за руку и роняет влагу на ее лицо. Черт, я и сам вот-вот заплачу, потому отворачиваюсь, отхожу немного дальше, заставляю себя глубоко дышать.
Не думать о Ксандре, которую не вернуть! Буря в душе медленно стихает, оставляя трупы надежд под развалинами. Понемногу в пустоте начинают зарождаться новые вопросы.
— Виктория…. Вики. То, что Серк говорил, правда, да?
Не дождавшись ответа, оборачиваюсь. Она молчит, спутанные волосы испачканы кровью и сажей. А ведь и правда похожа на Зару. Не чертами лица, даже не фигурой, а статью, манерой держаться. Взять хотя бы ее привычку сдвигать у переносицы брови, приподнимая правую.
Теперь все смотрят на нее. Даже покалеченный Рио приподнял голову над землей.
— Повторяю: правда ли, что твоя мать — Зара? Только не надо говорить: «Откуда ты ее знаешь».
— А ты не говори, что я на нее похожа, — огрызается Виктория. — Если стану такой же, убейте меня!
— Поосторожнее со словами — вдруг ты и правда кажешься мне похожей на нее. Тогда я смогу тебя прикончить, обойдя программу.
— Ни фига я не похожа. Я ненавижу свою мать.
— Так это правда? — продолжаю я, почувствовав ее слабину. — Зара — твоя мать. А остальное тоже правда — то, что нас пустят в расход, а тебя заберут? Надо полагать, мы — те самые «простые»? Тогда кто такие вы? Почему вы — маги, а мы — обычные бойцы?
— Да. Зара. Будь она проклята, моя мать, и я очень, очень этому не рада. Об остальном — потом, ясно?
На языке вертится «фюрерша», но я молчу. Виктория на пределе, и сейчас надо вести себя умно. Но не только здравый смысл и холодный расчет движут мною. Смерть Ксандры будто бы… сроднила нас, что ли. Пометила одним горем. Сделаю вид, что меня больше не интересуют «простые» и Зара. Запрокидываю голову, гляжу на рисунок звезд, на белый след млечного пути. Перед глазами всплывает:
Капрал Джозеф (19 лет) из когорты «Доминанта» выбывает.
Причина: смерть.
Все молчат, потупившись. Виктория смотрит, куда и я, — в звездное небо, губы ее шевелятся, словно она читает молитву, щеки блестят от слез. Чувствую, что лучше ее сейчас не трогать, но я один такой понимающий, Илай не собирается щадить никого, кроме себя и, может, Хелен.
— Ну и чего ты добилась? Такая самоуверенная, думала, с психом-садистом можно договориться, союз с ним заключила, а он про себя только ухмылялся да радовался, какая конченная самодовольная дура ему попалась. Ты ж не только себя — всех нас подставила. Смотри, — он указывает на тело Ксандры. — Это ты ее убила. Сечешь, красотка? Ты! Потому что слышишь только себя, мы для тебя… Как ты сказала… Ма-те-ри-ал. Ага. Лучше бы это ты сдохла! — заключает он.
Вижу, что его трясет, и понимаю — сейчас будет взрыв.
— Все тебя ненавидят, мы для тебя — мусор со свалки! — он сатанеет, лицо искажено, Виктория молча слушает его. — А для твоей мамаши — крысы! Лабораторные! Можно вскрыть, вставить провод в башку… Люди мы. Лю-ди! Слышишь, тварь?!
— Да, — роняет она, и ее шепот глушит брань Илая, он замолкает, недоуменно таращится на нее, я жду, когда она велит ему замолчать, но Вики безмолвствует.
Хелен колдует над лежащим на спине Рио и делает вид, что ей все равно. А может, и правда отрешилась от происходящего. Воцаряется молчание. Слышно хриплое дыхание Рио и трель сверчка.
— Ты прав, — говорит Виктория, поднимаясь. — Я плохой командир, моя ошибка погубила вверенных мне людей, — она криво усмехается. — У нас ведь военное время, да? Потому приговариваю себя к смертной казни. Вы все свободны, освобождаю вас, — она делает пасс руками. — И буду очень благодарна, если кто-то из вас перережет мне горло. Вы ведь ненавидите меня. — Она подается вперед. — Ну?!
В голове лопается пузырь, что-то смещается… программа снята. Вздрагивает Илай, дергает головой Рио, Хелен поводит плечами. Сколько я мечтал об этом, представлял, как вонзаю нож ей между лопаток, толкаю со скалы, топлю, душу… И вот она передо мной безоружная, запрета больше нет. Чего же я жду? Вики больше не плачет, она полна решимости.
— Так что? Я слишком труслива и не смогу сделать это сама. Шаман с Быком, если тот выживет, все равно меня достанут. Пусть лучше быстро.
Хватаю ее за руку, тащу к кряжистому дереву, она не сопротивляется. Прижимаю спиной к стволу.
— Хватит пускать сопли! Слышишь?
Вики протяжно всхлипывает, обмякает в моих руках — еле успеваю ее подхватить, но она не падает в обморок, ее бьют судороги. Приходится прижать ее к себе, обездвижить. Разум говорит, что она нужна нам, потому что, во-первых, лучше всех нас разбирается в ситуации на Арене, а во-вторых, у нее связи среди вояк. Какой бы ни была Зара хреновой матерью, свое чадо она не убьет, а значит, и нам с этого что-то обломится.
Очень раздражает, что вопреки здравому смыслу в душе есть сочувствие, ведь меня точно так же предал Ганк. Надо бы как-то утешить ее, но в память о прожитых унижениях говорю:
— И не вздумай дохнуть, не рассказав нам всей… Слышишь — всей правды.