Попытки прикинуть, где же горит, успехом не увенчались. Необязательно в самой Москве, с тем же успехом – в каком-нибудь из ближних поселков.
Ладно. Может, у Валерки какая-нибудь информация есть? Если их таинственный центр – действительно серьезное учреждение, обязана быть. Им же новый мир строить, а для этого не мешает знать, что в старом деется.
Докуренный «бычок» полетел на обочину. Я в последний раз огляделся, убедился в отсутствии присутствия хотя бы живой души или мертвого тела и полез за руль.
Какое-то время ехалось спокойно. Лишь на очередной развилке, куда выходила одна из московских дорог, застыл усиленный милицейский пост, даже не с одним бэтээром – с двумя, а рядом с ним – добрый десяток задержанных машин носами прочь от столицы.
Мне тоже был сделан соответствующий жест, и я притулил «Ниву» чуть в сторонке.
– Прапорщик Гуляев! – тренированно отдал честь подошедший блюститель порядка.
Следом за ним притопал солдатик-автоматчик. Лицо солдатика было напряженным, а руки лежали на оружии. Еще хорошо, пока не целился.
– Чем могу? – Я привычно протянул документы.
Бровь прапора чуть вздернулась, мол, тоже мне, выискался, но корочки и бумаги он взял, скользнул по паспорту, сравнил фотографию, затем попалось ветеранское удостоверение.
– Куда путь держим? – привычно протянул милиционер.
– К сыну. Он должен быть тут, неподалеку от Москвы. В столицу заезжать не собираюсь.
– Нечего сейчас делать в столице, – обрубил прапорщик. – Только на неприятности нарываться. Видите, как деру дают?
Он махнул рукой в сторону застывших автомобилей. Большей частью – дорогих иномарок. Некоторые водители вышли, следом выбрались и пассажиры. Женщины, дети, мужики… Их старательно проверяли постовые.
– Чего это они?
Удостоверение явно сработало и на этот раз. Свидетельство моей былой принадлежности к братству людей в форме. Пусть это было давненько, но все-таки минимум наполовину я изначально был своим.
– Беспорядки, – вздохнул прапорщик. – Толком понять трудно, но ситуация явно пока вышла из-под контроля. Повсюду толпы, имеются человеческие жертвы. Чего хотят – пока тоже неясно. Местами столкновение переросло в настоящие бои.
– Порядка, наверное, хотят. И еды, – предположил я. – По нынешним-то временам.
Гуляев кивнул, соглашаясь. Не то чтобы он оправдывал взбунтовавшуюся часть горожан, однако хотя бы отчасти понимал их. Как не понять?
– Эх, найти бы того, кто Катастрофу устроил! – мечтательно протянул прапорщик. – Да в самое пекло заварушки кинуть! Жаль, не добраться. Наверняка где-то за бугром сидит!
– За бугром в точности то же самое. Какой им смысл самим себе подлянку делать? Лучше всего далекой Африке или Афгану. Там Катастрофа наверняка осталась практически незамеченной.
– Это точно, – неожиданно согласился милиционер. – Чем примитивнее, тем безопаснее.
Я протянул сигареты, и прапорщик благодарно взял одну. Солдатик позади давно расслабился, лишь порою излишне нервно оглядывался в сторону далекой столицы.
– Их-то зачем держите? – Я говорил как человек, априори находящийся вне подозрений. Вдруг решат покопаться в машине?
– Мало ли… Может, как раз заводилы и бегут, – пожал плечами прапор. – Хотя вряд ли. Сдается, как раз этих и били. Или им померещилось, что их побьют. Но велено никого дальше не пропускать. Сами понимаете, пойдут слухи, сплетни, потом еще хреновее будет. Словно нам одной Москвы мало!
– Вдали ситуация не та. Нет столь явного разделения. Кого бить – решительно непонятно. Революции в России всегда начинаются со столиц. Семнадцатый год, перестройка, девяносто третий, сейчас…
– Думаешь, революция? – уловил мысль прапорщик.
– Откуда я знаю? Но где проезжал, все относительно спокойно. Разве что опять братки появились. Шалят по-крупному. Как же без отморозков? Ваш брат понадобится – не найдешь.
– Говорят, чрезвычайное положение введут, – многозначительно приподнял глаза вверх собеседник. – Тогда посмотрим, чья правда, бандитов или наша?
– Давно пора. На то и власть, чтобы не бороться, а предотвращать.
– Это точно, – вновь согласился прапорщик.
Со стороны Москвы неслась еще одна машина, следом за ней – другая, и ей уже преграждали путь.
– Я поехал? – Вопрос прозвучал полуутвердительно.
Милиционер замялся. Он видел во мне своего человека, тем не менее есть такая вещь – субординация.
– Подождите, – наконец изрек прапорщик и прямо с моими документами направился туда, где рядом с бронетранспортером стоял явный начальник поста.