Я вызвал в памяти образ Кудеярова, постаравшись как можно точнее передать его внешность — от кончиков лакированных туфель до золочёного монокля в глазу. И дал команду «Фас».
Найдите его. Поймайте его. Принесите его мне.
Все эти манипуляции, хоть и заняли, наверное, не больше, чем полминуты, изрядно меня вымотали. Ещё не стих толком скрежет когтей и топот копыт в туннеле, ведущем наверх, как я сбросил Аспект Яг-Морта. Грудной Узел был почти опустошён, само тонкое тело пульсировало, словно дрожащие от перенапряжения мышцы. Да и сам я едва устоял на ногах — пошатнулся, и в плечи мне вдруг вцепились здоровенные когтистые лапищи.
— Эй… Чего это с тобой? — глухо выдохнул Тигран, придерживая меня.
— И вообще — что это сейчас было⁈ — подхватил Ахмад.
— Некогда объяснять. Нам туда!
Я рванул, не разбирая дороги, в сторону туннеля, где держали Демьяна и Раду. Это оказался короткий слепой проход глубиной всего несколько метров, перегороженный в конце решёткой. Прутья её были изогнуты так, будто снаружи в клетку несколько раз врезался грузовик. Похоже, кто-то из монстров пытался добраться до пленников. И, судя по измотанному, изгвазданному в крови Демьяну — это почти удалось.
Девушку я разглядел, только подбежав уже вплотную к решётке — та стояла за спиной старого вампира, вжавшись в дальнюю стену камеры, почти сливаясь с ней. Дрожащее пятно света от единственного фонаря выхватывало из полутьмы правую сторону её лица, бледного, как полотно.
Я подбежал к решётке, но открыть её не смог — погнутые прутья цеплялись один за другой, петли тоже перекосило и заклинило. Я зарычал, вцепившись в них обеими руками. Толстые, в два пальца, прутья со скрежетом подавались, но слишком медленно — я рвался через эту проклятую решётку из последних сил, отчаянно, будто стремился на свободу из долгого заточения.
— Богдан⁈ — глухо прорычал Велесов, похоже, только сейчас осознав, кто перед ним. Рада тоже встрепенулась и бросилась к решётке.
Тут же подключились и догнавшие меня вампиры, и вместе мы разогнули, наконец, прутья так, что пленники смогли выбраться.
Рада бросилась мне на шею, и я сгрёб её в охапку, подняв над полом и покачивая из стороны в сторону — такую хрупкую и невесомую, что боялся ненароком повредить. Она вцепилась в меня обеими руками, прижалась щекой к моей щеке, и так и замерла, повторяя шёпотом:
— Я знала… Я знала, ты придёшь… Я знала…
— Прости, что… так долго, — сквозь ком в горле прохрипел я.
Мне действительно казалось, что с момента, как я узнал, что она похищена, прошли не неполные сутки, а целая вечность. Но сейчас, когда я, наконец, вызволил её, время, наоборот, помчалось вскачь. Я с трудом заставил себя разжать объятья и опустить девушку на пол. Обернувшись же в сторону Демьяна, обнаружил неожиданную картину.
Троица вампиров стояли перед ним, преклонив колени, как рыцари, ожидающие благословения от короля. Велесов же — как всегда, мрачный, как туча, глядел на них исподлобья, будто не зная, что делать.
— Я ведь уже давно отошёл от дел… — проворчал он. — И не в моих летах снова взваливать на себя это ярмо.
— Но тебя до сих пор помнят, как основателя Стаи, — возразил Ахмад, не поднимая головы. — Кто, как не ты, вернёт её теперь на верный путь?
Велесов покачал головой и невесело усмехнулся.
— Волки — не бараны, им пастырь не нужен. У каждого теперь своя тропка. Ведь так ты говорил, Ахмад? Там, на Медвежьей горе? И, помнится, тогда ты принял сторону Сумрака…
— Молодой был. Дурной. С тех пор многое понял, да поздно было. Но когда я узнал, что ты жив, Седой Волк… Это наш шанс всё исправить! Начать заново. Собрать истинную Стаю.
— Кого собирать-то? Мы с тобой да с Тиграном — деды, из которых песок уже сыплется. И какой-то несмышлёныш…
— Меня Родион зовут! — младший поднял было вихрастую голову, но тут же потупил взгляд, когда оба старших зыркнули на него искоса.
— Лиха беда начало, — ответил Ахмад. — Поверь, таких, как мы — кто верен старой Стае — наберется немало. Стоит только клич бросить. Многие уже здесь — приехали, как только слух прошёл, что ты жив…
— Ладно, — отмахнулся Демьян. — Вставайте уже, негоже волкам на коленях стоять.
— Не встану, пока ответ свой не дашь, — упрямо проворчал Ахмад, глядя на него снизу вверх. — Простил ли ты меня? И готов ли принять обратно в Стаю?