Я знал, что подданные не испытывают любви к моему отцу. Он бывал крут, а дед вообще был настоящим зверем. Я рад, что не застал его. Раньше правителям удавалось править более мягко (про это писали в книгах), но сейчас гуманность прежних эпох значилась в разряде сказок. Изучая драгоценные свидетельства прошлого, собранные в библиотеке Академии, я не мог окончательно избавиться от чувства нереальности.
– Здравствуйте, сэр. – Я сдержанно поклонился и попытался изобразить улыбку.
– Что не в порядке? – От отца невозможно было что‑то скрыть.
Я болезненно поморщился:
– Плохо спал.
Плохо – это не то слово. Последние два дня я совершенно не мог уснуть. Под утро у меня болела голова, глаза, живот, и вообще было такое впечатление, что меня всю ночь били. Хорошо хоть тренировки во время праздников были делом сугубо добровольным.
– Погодная магия, – констатировал отец. – Я всегда говорил, что эти штучки опасны для здоровья.
– Разговор о магии? – пропел знакомый голос, и меня передернуло.
– С добрым утром, мэтр Ребенген, – кивнул отец. – Говорят, вас можно поздравить с очередным успехом?
– Да, – не стал скромничать маг, – закономерное торжество мощи ордена магов, предъявленное массам в самом непосредственном виде.
От его самодовольного тона меня коробило. Только повышенной раздражительности в праздник мне и не хватало. Позавтракаю, лягу и попробую заснуть днем.
– Что‑то случилось? – Возможно, они накрыли святилище Черепов.
Мастер Ребенген сочувственно покосился на меня – я, как всегда, был не в курсе свежих сплетен.
– Пойман вор. Гнусно прославленный мошенник по кличке Тень Магистра. – И уже отцу: – Вы будете присутствовать?
– Да, мы будем присутствовать.
– Где? – поинтересовался я, когда спина Ребенгена скрылась из виду.
– На казни, – пояснил отец. – Мероприятие из разряда «обязательно к посещению». Этот мелкий жулик успел крепко насолить столичному бомонду.
Повелитель Шоканги довольно хохотнул, подчеркивая, что в егоземлях такого не могло произойти в принципе.
– И что с ним будет?
– Его сожгут.
Меня затошнило. Вообще‑то дома папа устраивал и не такое, но мне, по крайней мере, не приходилось при этом присутствовать. Он заметил мою реакцию.
– Привыкай! Тебе надо учиться демонстрировать твердость, в Шоканге нынче неспокойно, – он улыбнулся и сгреб меня за плечи, – а я собираюсь взять тебя домой.
– Домой! – Я мигом позабыл о тошноте, бессоннице и головной боли. За шесть лет я ни разу не покидал Академию.
– Я договорился с директором, он отпустит тебя на летние каникулы пораньше, оставшиеся зачеты досдашь осенью.
Это означало, что отец разрешил нашу маленькую неприятность. Колдун, создавший тварь, едва не лишившую меня глаза, был найден и сожжен давным‑давно. Значит, отцовская охранка вышла на заказчика, и кто‑то умер. Теперь мое перемещение по стране считалось делом безопасным. Это стоило пары неприятных минут, проведенных в наблюдении за тем, как готовят барбекю. В конце концов, что мне этот вор? Тьфу на него!
Завтракать я не стал вообще, чтобы не рисковать. Выпил стакан воды с настойкой валерианы и умылся холодной водой. Надев мундир наследника, пошитый к зимнему балу, я обнаружил, что едва могу дышать – у быстрого роста есть свои минусы. Ну да ничего, на два часа меня хватит!
Я всегда был склонен переоценивать свои силы.
Площадь Смирения, традиционное место публичных казней, была забита народом до предела. Волновалось пестрое море горожан, сверкали золотом парадные мундиры городской стражи, в мантиях магов привычный темно‑фиолетовый цвет сильно разбавили ослепительно‑белые вставки. Солнце жарило совсем по‑летнему, стоял невыносимый шум. Балкон, на который пускали только избранных гостей, слегка обвевал ветерок, но мне это ничуть не помогало. Я постарался дышать глубоко и ровно, как учили наставники. В тесном камзоле и узких брюках это было нелегко.
– Это была моя идея, – доложил мастер Ребенген, и мне захотелось удавить его насмерть. – Позднее я расскажу, чем руководствовался.
Опустилась занавесь, скрывавшая деятельность палачей, и стал виден помост, приготовленный для казни. Картинно выложенные поленницы дров и два столба с прикованным к ним человеком. Гнусный преступник оказался совсем крошечным, как мальчишка. Огромные глаза ночного зверя беспомощно моргали. Я сразу понял, что бедняга ослеп от солнца. Браслеты цепей разорвали ему кожу, и запястья окрасились алым. Как можно так обращаться с человеком? Предметы перед моими глазами утратили резкость.
Я медленно поднес ко рту бокал с морсом и сделал два глотка. Спокойно! Осталось минут пятнадцать, я продержусь. Наследник Лорда Шоканги, падающий в обморок, подорвет репутацию всей семьи. Отец убедится в том, что воспитание в Академии меня испортило, случайные свидетели будут вежливо улыбаться при встрече. Позор, который я не смою до конца дней.
Сосредоточиться! Я встал так, чтобы массивная фигура отца загораживала меня от любопытных, и приготовился зажмуриться. Четыре палача с факелами подошли к дровам и подпалили их, толпа подалась назад. Я постарался принять непринужденную позу и положил руку на парапет, для верности. Поднес бокал к губам. Костер начал разгораться. Теперь – закрыть глаза.
Наверное, это было ошибкой. Я вдруг услышал шум толпы не впереди, а вокругсебя. В нос лез запах горящего масла. Привидится же такое… Пламя вспыхнуло и загудело. Невыносимая боль полоснула мой бок, горячий воздух заполнил легкие. Что со мной?! Такую боль я испытал лишь раз, когда едва не лишился глаза. Паника накатила волной, парализовала рассудок. Мне захотелось сжаться и замереть, стать маленьким, как тогда, чтобы не нашли. Я судорожно вдохнул… Боль отступила так же внезапно, как началась. У меня щипало в боку, зудели запястья, глаза, задница, но тошнота прошла. Слава богу! Я открыл глаза и понял, почему мой вздох остался незамеченным: на площади пылал костер, в языках пламени покачивались цепи и браслеты… пустые.
Морс стекал по руке – в беспамятстве я раздавил бокал.
– Я так и знал! – Знакомый голос звенел от торжества.
«Маг! Ублюдок, скотина!»
Мой наставник, которого я должен чтить и уважать. Я быстро допил морс, не заботясь, что осколки стекла могут попасть в горло. Да что же такое со мной сегодня?
– Это был не человек, – пояснил Ребенген взволнованному обществу, – а фьюлья, видимое проявление самотворящегося заклятия. Я сразу заметил нить, привязывающую тварь к создателю, и настоял на публичной казни, чтобы быть уверенным – колдун будет здесь. Действие огня нельзя блокировать, повреждения, полученные фьюльей, переносятся на ее господина. Таким образом, моим помощникам остается только найти человека с сильным ожогом. Мне не терпится с ним поболтать…
Улыбка мага выглядела пугающе. Происходящее резко перестало мне нравиться.
– Что у тебя с рукой, Гэбриэл?
Я разжал ладонь, и бокал распался на тысячу осколков, кровь хлынула потоком. Я смущенно пожал плечами:
– От неожиданности…
Отец раздраженно тряхнул головой:
– Предупреждать надо, Ребенген! Твои фокусы слишком дорого обходятся моей семье.
Чародей засуетился:
– Сейчас я все исправлю.
Он схватил меня за руку прежде, чем я успел ее отдернуть.
«Не подпускай его!!!»
«Заткнись!»
– Раз, два… Готово!
Он умудрился не только закрыть рану, но и очистить от пятен рукав, пощипывание в боку тоже исчезло. Я пару раз сжал ладонь и криво улыбнулся.