— Я тоже, по меркам службы Межзвездных Сообщений Империи, — ответил Коннер. — Или вы не читали моей больничной карты? Может быть один сумасшедший сможет помочь другому.
Джейсон протянул руку.
— Сядьте же — не стойте и не возвышайтесь надо мной!
Я сочувствую тебе. Но ты же ничего не знаешь! Это… это существо чуть было не убило Керала. Его руки все еще не зажили. Она превратила в обломки камеру тюрьмы космической полиции и один из наших приемных покоев.
— Да, — подтвердил Дэвид. — и тебя она тоже чуть было не убила, Джейсон. Если бы твоя голова вместе стены ударилась бы о дверной косяк, череп твой разлетелся бы как яичная скорлупа. Дезидерия и Лшнеа вместе занимаются с ней, они удерживают ее, и мы наконец-то смогли дать ей успокаивающее. Если сказать честно, мы не отваживаемся снова разбудить ее.
Коннер был упрям.
— Она мне ничего не сделает. Она нуждается во мне. Я люблю ее.
На Дэвида снова нахлынуло чувство неуверенности. Лицо Коннера с несчастным выражением оказавшегося в отчаянии человека, который, наконец что-то нашел и тотчас же утратил, находилось перед ним.
— Коннер, — заклинал он его, — мы пытаемся скрыть это от тебя именно потому, что ты ее любишь. Ты непременно хочешь знать, что происходит с Мисси? Она изменилась. Она больше не женщина!
— Я не понимаю…
— Мы скрыли от тебя результаты медицинских исследований, — продолжал Дэвид. — Я знаю, как ты реагируешь на Мисси. Это знаем мы все, не так ли? Но как быть с парой прекрасных фотографий полового акта? — сочувствие и гнев заставили его забыть, как сильно он ранит Коннера. Он взял из папки карточку Мисси, погруженной в сон, и протянул ее космонавту.
— Здесь твоя… подружка. Любовь? Коннер, вы же теперь не сможете реагировать на нее, как на женщину.
Коннер взял фотографию. Краска медленно сошла с его лица, и оно приобрело болезненный пепельно-серый цвет.
Он прикусил губу, сглотнул и отложил фотографию. Потом он с трудом произнес:
— Я не знаю, как это произошло. Может быть, вы можете помочь Мисси. Но… когда это случилось, она стала нужна мне еще больше, чем прежде. Я должен позаботиться о ней.
— Ты ничего не понимаешь! — почти проревел Дэвид. — Ты все еще говоришь о ней! Она не девушка, она же… или ты имеешь тайную тягу к мужчинам?
Лицо Коннера исказилось от ярости и казалось он вот-вот бросится на Дэвида. Но Дэвид и глазом не моргнул. Коннер глубоко вдохнул воздух и взял себя в руки.
— Послушай ты, выродок, — сказал он. — Это Мисси, которую я люблю и сделаю для нее все, что потребуется. И это не только потому, что она имеет тело, с которым я охотно лег бы в постель. Мне не хотелось бы об этом упоминать, но если я захочу этого, я могу получить это тогда, когда мне будет угодно. Я случайно полюбил Мисси, я люблю ее! Или его. Или это, если это вам больше нравится. Это значит, что меня интересует, что с ней произошло, независимо от того, может она быть партнершей по сексу или нет. Очевидно, ты никогда не чувствовал ничего подобного к другому человеку и ты можешь только причинять мне боль, выродок. Если ты и дальше будешь держать меня вдали от нее, я нанесу такой ущерб, что ваш проект долго не оправится от него.
Слова, вибрируя, повисли в помещении, словно написанные в воздухе пылающими буквами. У Дэвида появилось чувство, что он вот-вот отважится на какую-то чудовищную, личную капитуляцию. Он сказал:
— Дэйв, я этого не понимаю. Мне очень жаль. Извини меня, Джейсон…Он повернулся к другому врачу. — Я думаю, мы должны пустить его к Мисси. Если он пробьется к ней, если ему удастся объяснить ей все это, может быть, больше не будет никаких затруднений.
— Но мы идем на большой риск. Если она убьет его прежде, чем он пробьется к ней?
— Этот риск я возьму на себя, — вмешался Коннер. Мисси вытащила меня из чудовищного ада, и вы думаете, что я не попытаюсь спасти ее из ее собственного ада, если только это будет возможно?
В комнате было бело от света, отраженного выпавшим снаружи снегом. Мисси скорчилась и лежала под одеялом бледная и спокойная, разбросав свои бесцветные волосы по подушке. Ее лицо было узким и чужим, скулы сильно выступили вперед.
Нет, испуганно подумал Коннер, она больше не была прекрасной. Она же была красива, или это был просто странный блеск, исходящий от нее?
Джейсон разрешил поговорить с ней, как только действие лекарства пройдет и она проснется естественным образом. Коннер тихо опустился возле нее и стал ждать. Мисси застонала, даже сквозь ее наркотический сон Коннер почувствовал печаль, шок и наполняющий ее стыд. Он сжал ее вялую белую руку в своих руках. Кожа ее стала грубой, шершавой и слабо окрашенной. Коннер, как и все корабельные офицеры, прошел начальную медицинскую подготовку, которая, в отсутствие врачей, помогла бы ему ухаживать за пассажирами и членами экипажа, поэтому он в известной мере мог понимать объяснения Джексона. Экстремальное нарушение равновесия гормонов, уменьшение женских половых гормонов и увеличение мужских, шишковидная и щитовидная железа вышли из-под контроля, что и вызвало эту аномалию. Сокращение тканей молочных желез, частичная атрофия женских половых органов, все ускоряющаяся…
— Это, конечно, вызывается гормональной нестабильностью, — но немалую роль здесь также играет и эмоциональный шок. Я думаю, что она не имела никакого представления, что это может произойти.
Коннер достиг ее перепуганной души, ощутил ее ужас от того, что все надежные вещи в ее мире исчезли, исчезло очарование, действующее на каждого, кого она хотела очаровать (неудача с Дэвидом вызвала ее первую неуверенность). Коннер направил свои мысли, как его учили.
… Мисси, Мисси, я здесь. Я с тобой. Наши тела мало значат для нас, мы можем их использовать или покинуть, наслаждаться ими или совершенно забыть о них. Но мы тесно связаны друг с другом, как в акте любви, и если мы таким образом обнимемся и забудем обо всем…
Он медленно приходил в себя. Мисси открыла свои огромные серые глаза и уставилась на него снизу вверх.
— Дэйв, — прошептала она и улыбнулась. Его смуглая рука крепко сжала ее мраморно-белую руку.
Слова были не нужны, однако он нагнулся и прошептал:
— Меня не интересует, что ты такое. Мисси, я люблю тебя, и ты мне очень нужна. Может быть, тебе можно помочь, но так или иначе, мы принадлежим друг другу и больше ничего, а вместе мы выстоим, выдержим все невзгоды. Теперь, когда мы, наконец, нашли друг друга, мы всегда будем вместе, а все остальное неважно.
Она была слишком слаба, чтобы двигаться, она только повернула голову, чуть приподнялась и крепко прижалась губами к его жесткой ладони. Потом она снова заснула, а ее рука все еще была в руке Коннера, который сидел возле нее.
11
День за днем они стекались в города, в караванах и поодиночке, рыжеволосые дарковерские телепаты: Комин и люди из народа, горожане и сельские жители, дворяне и простолюдины. Общим у них было только одно: рыжие волосы на Дарковере с древних времен были неразрывно связаны с генами телепатии и ларан-способностями.
Нет, у них было еще кое-что общее. Каждый из них проехал через заснеженные перевалы и сквозь удушающую пыль высоких пустынь, и все они рассказывали истории о гибнущем мире.
— Когда осенью пришло время пахать землю, она превратилась в черную пыль, — жалобно сказал огорченный человек с одной из равнин. — Там теперь не растут даже сорняки. Эта почва стала негодной, как девяностолетняя старуха.
— Мы погибнем под палящим солнцем, — произнес огромный горный Лорд с диким выражением лица. Он был одет в искусно сшитую кожаную одежду, которой в городах не было в течение уже нескольких столетий. — В горах нет больше туманов, нет дождей. Испарения, поднимающиеся под солнцем от смолистых деревьев, отравляют наших животных и нас самих.
— Деревья стоят без листьев, они стали желтыми, и этой осенью на них не было ни семян, ни плодов, — сообщил спокойный аристократ с лицом, типичным для Хастуров, и серыми глазами жителя лесов. — Лесные жители умирают, они выходят на край леса и стоят там, их красные глаза выжжены почти добела и они больше не боятся других людей. Мы даем им продукты питания и все, что можем дать, но перед нами самими стоит призрак голода.