Причем он сам подтверждает мое предположение часто употребляемым местоимением «мы»: «мы считаем», «мы полагаем», «на наш взгляд» и т. д. Я понимаю, что «мычание» является общепринятой традицией в так называемой научной литературе в России, от которой американцы уже давно отказались. Но в данном случае уверен, что это — действительно «мы». И поэтому «авторская» благодарность в адрес помощников (Шабалин В.И., Демченко М.В., Уянаев С.В., Ганшин В.Г., Сафронова Е.И., Румянцев Е.Н.) носит совершенно искренний характер.
Как бы то ни было, сам Титаренко, и, полагаю, его, назовем помягче, «соавторы» искренне рассматривают этот сборник статей и докладов в качестве «научного труда». Для обывателей же достаточно самого звания — «академик». Многие просто не понимают, что звание «академик» крайне редко имеет отношение к науке. В настоящее время даже степени доктора, кандидата наук потеряли свое научное значение: с одной стороны, из-за легкой их «покупаемости», с другой — просто из-за общей деградации научного уровня. Мне через Интернет попался автореферат докторской диссертации А.В. Семина по японо-китайским отношениям за 1991–2007 гг., которая, кстати, «выполнялась» именно в ИДВ. В советское время по двусторонним отношениям обычно писались диссертации на соискание степени кандидата наук, причем со значительно большим лагом времени. Докторская же предполагала более широкую тему с нерешенными или спорными проблемами. Звания же академика и член-кора были и остались номенклатурными единицами, которые чаще всего достаются директорам или зам. директоров институтов. Или — по утвержденным квотам для районов Сибири и Дальнего Востока. А в настоящее время и за нужные связи и деньги — система, которая стала укореняться в нынешнее капиталистическое время.
Некоторые признаки науки
Для начала несколько слов о признаках науки в контексте сборника Титаренко.
Во-первых. Титаренко пишет, если воспользоваться терминологией Томаса Куна, в рамках «старой парадигмы». Так, он использует старый терминологический аппарат, причем уже опровергнутый практикой. Скажем, слово «Азиатско-Тихоокеанский регион», к которому я еще вернусь. Старая парадигма проявляется и в постоянных ссылках (как в советские времен) на руководителей государства (в данном случае — на Путина и Медведева: сс. 13, 19, 24 и т. д.). Академик, очевидно, не понимает, что высказывания и декларации руководителей имеют или политическую подоплеку, или отражают их полную неграмотность, что особенно характерно для нынешнего «тандема». Старая парадигма продолжает определять его манеру перечислять «важные визиты» руководителей в ту или иную страну, описание которых съело немалое количество страниц. Это же просто детский лепет, имея в виду, что подавляющее большинство визитов на самом деле сводятся к «профукиванию» государственных денег, поскольку они за крайне редким исключением не дают никакой отдачи. Настоящий ученый, наоборот, подсчитал бы, какой ущерб наносят эти бесконечные визиты казне государства и его гражданам как налогоплательщикам.
Во-вторых. Научный труд строится на понятийном аппарате, а не на словесах или даже терминах. Таковой у него отсутствует полностью. И поэтому неудивительно, что он не понимает даже таких часто употребляемых им терминов, как «интеграция» и «глобализация». Я уже не говорю о таких ключевых понятиях, как «полюс» или «центр силы». Хочу отметить, что среди востоковедов (в данном случае я имею в виду японоведов и китаеведов) я не встречал ни одного исследователя, работы которого бы строились на основе четкого понятийного лексикона[18].
В-третьих. Академик пишет об экономических взаимоотношениях между странами Дальнего Востока, в частности между КНР и Россией. И при этом ни разу не приводит ни одной статистической таблицы, из которой явствовала бы динамика этих отношений, скажем, с момента перехода России на капрельсы. Хотя какие-то цифры есть, но они разбросаны по всему тексту. Без обширной статистики, которая позволяет проследить определенные закономерности, не может быть «фундаментального труда», а может быть только чисто журналистские описания этих взаимоотношений.
В-четвертых. Когда ученый постоянно пишет «с одной стороны», «с другой стороны», это означает, что он не разобрался в предмете. У любого явления «сторон» бесконечное множество, а истина одна. Можно ли представить, чтобы при формулировке какой-либо закономерности, было сказано: с одной стороны, 2+2=4, а с другой — 2+2=5? (Такое может быть, но тогда надо оговаривать и другую систему координат.) В этом же контексте назойливые фразы «в последнее время» что-то стало актуальным или какие-то явления «проходят стадию значительных изменений» достойны аспирантов, которые только начинают свою научную деятельность. Им всегда кажется, что все началось с того момента, когда они коснулись какой-то темы. Но для академика писать в «последнее время» о том, что было и 10, и 20, и 30 лет назад, просто непристойно.
18
Я знаю только одного японоведа, разбирающегося в теории МО, да и тот ныне просвещает японцев, как забрать у России Курильские острова.