Я подробно остановился на источниках не потому, что собираюсь много писать о Сталине. А для того, чтобы неискушенный читатель не поддавался на магию опубликованных цифр, в частности, о сталинском периоде, поскольку многие из них — идеологическое вранье. И в качестве примера я приведу несколько фальсификаций, которые обнаружил Мартенс. Я сознательно не использую материалы, за одним исключением, опубликованные в российской печати и книгах, хотя у меня их тоже немало. Я обращаюсь именно к западной печати, которая не столь жизненна втянута во внутренние дела России, что позволяет ей более спокойно, а значит и более объективно оценивать факты и события российской жизни. Это, безусловно, не исключает идеологической предвзятости.
Коллективизация
Считается, что русский читатель знаком с эпохой коллективизации по учебникам и книгам, тем не менее, в двух словах хочу напомнить, с чего это Сталину «взбрело в голову» начать коллективизацию.
Необходимость ее диктовалась как внешними, так и внутренними причинами, причем, среди последних громадную роль играла не только социальная сторона (обострение классовой борьбы в деревне), но и сторона чисто экономическая. Хотя в период нэпа, в 1922–1926 гг., продукция сельского хозяйства достигла предреволюционного уровня, однако ситуация в целом была крайне удручающая. В результате спонтанно возникшего свободного рынка 7 % крестьян (2,7 млн человек) вновь оказались без земли. В 1927 г. 27 млн крестьян были безлошадные. В целом 35 % относились к категории наиболее бедных крестьян. Большая часть — средние крестьяне (около 51–53 %) имели допотопные орудия труда. Количество богатых-кулаков — составляло от 5 до 7 %[33]. Кулаки контролировали около 20 % рынка зерна. По другим данным, на кулаков и верхний слой середняков (около 10–11 % крестьянского населения) в 1927–1928 гг. приходилось 56 % продаж сельскохозяйственной продукции[34]. В результате «в 1928 и 1929 гг. вновь пришлось нормировать хлеб, затем сахар, чай и мясо. Между 1 октября 1927 г. и 1929 г. цены на сельхоз. продукты выросли на 25,9 %, цены на зерно на свободном рынке выросли на 289 %»[35]. Экономическую жизнь страны, таким образом, начал определять кулак.
О кулаках современная «демократическая» печать в России пишет как о лучшей части российского крестьянства. Иное представление о них вынес профессор Е. Дилон, проживший несколько десятков лет в России. Он пишет: «Из всех человеческих монстров, которых мне приходилось когда-нибудь встречать во время путешествия (по России), не могу вспомнить более злобных и отвратительных чем кулак»[36].
Естественно, после начала коллективизации началось раскулачивание, оцененное антикоммунистической печатью как сталинский «геноцид» в отношении кулаков и «хороших крестьян». Один из отъявленных лжецов на Западе был и остается Р. Конквест, который в своих работах называет такое число жертв: 6,5 млн кулаков было уничтожено во время коллективизации, 3,5 млн погибло в сибирских лагерях[37].
Многие историки, в том числе немецкий ученый Стефан Мерл, в своих работах вскрыли фальсификации Конквеста[38], «источником» которых были эмигрантские круги, на которых и ссылался англо-американский идеолог. После рассекречивания гулаговских архивов была опубликована реальная статистика «жертв сталинизма», в том числе и относительно кулаков. Мартенс, ссылаясь на Николаса Берта, В. Земскова, Арка Гетти, Габора Риттерспорна и др., приводит следующие цифры. Оказалось, что в наиболее ожесточенный период раскулачивания, в 1930–1931 гг., крестьянами было экспроприировано имущество 381 026 кулаков, которые вместе со своими семьями (а это уже 1 803 392 человека) были отправлены на Восток (т. е. в Сибирь). Из них до мест поселения к 1 января 1932 г. доехало 1 317 022 человека; остальные 486 000 человек по пути сбежали[39]. Это вместо 6,5 млн, приводимых Конквестом.