Неожиданно мне страшно захотелось пить. Пламя обжигало мое лицо. Я глубоко вдохнул, чтобы проглотить пламя и покончить с этим фарсом, но только закашлялся. И кашлял до слез. Потом я вытер слезы и краем глаза глянул на отражавшийся от скал пурпурный блеск солнца. Подходящее место для зажаривания цыплят. Неподалеку от меня лежала полоска темно-пурпурной тени. Напрягая искалеченные конечности я дополз до нее и снова потерял сознание.
Солнце сделало прыжок, и тень стала вдвое меньше. Я поджал ноги. Лежать было нельзя, я сел, прислонившись к камню. Стало очень жарко. Трудно дышать. Я посмотрел вниз, на пологий спуск между скалами. Там было больше тенистых мест; завлекая меня, тени мерцали и плясали, как эльфы. Я еще ничего не решил, но вдруг выяснилось, что я уже ползу, а точнее, соскальзываю по склону. Тень, которую я увидел, оказалась глубокой узкой щелью. Мне не нужно было долго думать, как поступить. Я перевалился через край и, увлекая за собой поток гальки, пролетел ярд или два. Прохлада охватила меня со всех сторон. Я глубоко вдохнул, чтобы утонуть сразу, но с удивлением обнаружил, что вдыхаю тень так же легко, как и воздух. Открытие показалось мне настолько замечательным, что я решил при первой же возможности сообщить о нем ученым.
— Люди могут дышать тенью, — торжественно объявил я.
Неподалеку послышалось тихое брюзжание. Всегда найдется какой-нибудь скептик. Но ведь все было именно так. Но если я могу дышать, значит, я смогу и плавать. Как рыба. Без усилий, бездумно…
Кажется, когда-то я уже думал об этом. Я попытался сделать несколько взмахов руками, но было очень больно. Я очутился на дне аквариума, там, где обычно лежат цветные камешки. Здесь темно, а наверху свет. Необходимо погасить свет, иначе рыбки будут плавать, пока не умрут.
Я снова очнулся и понял, что лежу на боку на дне узкой щели в скале. Я подумал, что вся тень может вытечь через дыру, и я начну задыхаться. На мгновение меня охватила паника: вот если бы мне удалось завалить эту дыру камнями!..
Я подплыл к дыре, это было трудно, потому что мое брюхо все еще тащилось по дну, и проскользнул в нее.
Я оказался в пещере.
А там, где пещеры, там и лишайник.
— Там, где есть пещеры, — сказал я вслух, стараясь тщательно выговаривать слова, — есть и лишайники.
Никто не ответил. По крайней мере, никто мне не возразил. Это было добрым знаком. Где-то поблизости был лишайник; я знал об этом, потому что мне только что об этом сообщили. Позже я подумаю, кто это был, но сейчас важнее поесть, например бифштекс. И даже совсем не обязательно бифштекс. Достаточно горячей сосиски с горчицей. Толстые, нежные, сочные сосиски, намазанные острой, кисленькой, ароматной горчицей.
В мою челюсть вонзились иглы, я начал жевать, но вскоре понял, что еще не откусил сосиску. Пока у меня ее даже не было. Но она находилась где-то поблизости. Я чувствовал запах. И пошел на этот аромат…
Казалось, я шел довольно долго, но никак не мог добраться до кафе, где меня ждала еда. Однако запах становился все сильнее, все настойчивее.
— Сколько еще идти? — спросил я.
— Недолго, сэр, — ответил официант.
Это был маленький, не выше двух футов, человек, с гладкой, похожей на репу, головой. И походка у него была странная.
— Еще чуть-чуть, — сказал он, пятясь.
Мне хотелось спросить его, почему нельзя поставить столик прямо здесь? Кошмарное обслуживание. Полно свободных столиков, но нет…
— Этот зал еще не работает, сэр. Пройдемте немного дальше. Сюда, сэр…
Я схватил что-то упругое, отломил кусочек и засунул в рот. Нечто потрясающее! Приправленное, подкопченное, сочное и ароматное! Никогда не видел сосисок такой формы, должно быть, это какой-то кулинарный секрет. И нечего проявлять любопытство! А горчица? А, вот она! Не слишком острая, не слишком слабая, как раз то, что нужно. И всего вполне достаточно. Но кто-то предупредил меня, что нельзя есть все сразу. Какой нахал этот официант, но нет сил его отругать. В конце концов, он все-таки привел меня к столику. К кровати. Я лежал в кровати, широкой, мягкой, гладкой, с шелковистыми простынями, с пушистым одеялом. Невежливо отказываться. Мог бы немного вздремнуть. Устал. Я так устал.
Последнее, что я помнил, это сон о рыбе. Глупый сон. Странно, что он привиделся мне, когда я бодрствовал. Но сейчас трудно думать. Я плавно задвигал плавниками, подчиняясь темному потоку воды, и позволил ему унести меня в тихие глубины.
Я проснулся, голова была ясной, хотя все болело, особенно колени и ладони. Для того, чтобы сесть, мне потребовались усилия, сравнимые со строительством гибралтарской плотины.