— Нам сказали, может, придется ждать пару недель, — пояснил Билли. — Так мы как услышали от Дядьки, что ты собрался в Глазго, сразу выцыганили увольнительную на два дня.
— А потом связались с Гарвеем, — добавил Херб. Гарвей тоже маялся в ожидании возвращения в Новую Зеландию, где ему предстояла новая жизнь инструктора по стрелковому делу.
— Ты небось радуешься, Киви, — сказал Питер. — Наконец-то домой.
— А то. — Киви уставился в стакан. — Жду не дождусь.
— Можешь подать рапорт о переводе во флот. — Питер не мог отделаться от впечатления, что его экипаж какой-то невеселый.
— Может, и попробую.
— Ну а ты, Херб? Домой, в Канаду! Небось считаешь деньки?
— Угу, — подтвердил Херб. — Считаю. Хотя…
— Хотя — что?
Взгляды их встретились, оба были не в состоянии высказать несказуемое. Слова за них нашел Дядька:
— На их взгляд, что-то тут не так, парень.
— И верно! — яростно выпалил Билли. — Мы сюда приехали сделать дело. Оно пока не сделано, а нас отсылают домой. Получается… мы его бросили.
— Вот именно, бросили!
Питер кивнул. Он чувствовал то же самое. А несколько раньше Дядька высказал ему то же самое:
— Мне теперь некуда податься, приятель, — сказал он грустно. — Летать больше не придется, Мэри нет…
Питер посмотрел на друзей.
— Оказывается, у меня есть дочь. Я только что об этом узнал.
Они недоверчиво переглянулись.
— Чего?
— Было дело, давно. С одной девушкой. Мы росли вместе.
— А, это та, имя которой ты все бормотал? — Киви подался вперед. — Ну, в ту ночь, на шлюпке. Как ее, Бесс?
— Тесс. Мы наконец снова встретились. А меня теперь переводят в Лоссимут.
— Как всегда. — Повисло молчание, все задумались.
В конце концов Дядька поднял стакан.
— Чем тут киснуть и дуться, давайте-ка выпьем за нашу удачу. Мы ведь уцелели, верно? Мы живы в отличие от тысяч других. Это настоящее чудо, так что мы должны благодарить судьбу.
— Верно!
— За удачу!
— За любимых!
Настроение поднялось, пиво текло рекой, разразилась шумная пирушка. Через некоторое время Питер снова погрузился в блаженное опьянение.
Потом он вспомнил — скоро его поезд.
— Господи, который там час?
Дядька глянул на часы.
— Пора!
Они помчались по залитым дождем улицам и вернулись на вокзал за несколько минут до отправления. Из громкоговорителей неслось объявление о начале посадки, а Дядька с остальными на руках тащили Питера на платформу.
Там дожидались двое агентов военной полиции.
— Упс, — сказал Билли.
— Так, — хмуро начал один из полицейских, — что это тут у нас такое?
— Похоже, опять летчики безобразничают, — сказал второй.
Дядька, покачиваясь, шагнул вперед.
— Вы уж нас извините, джентльмены. Расслабились маленько.
— Гм… мой поезд… — пробормотал Питер.
— А вы не спешите, сэр. — Первый полицейский достал блокнот. — Так, и который из вас, нарушителей порядка, Лайтфут?
Питер замер.
— Прошу прощения?
— Вы мало что англичанин, так еще и глухой? Я же четко сказал: Лайт-фут. Старший лейтенант авиации Питер Лайтфут.
— Ну, это я. Только мой поезд…
— А не нужен вам никакой поезд. Вот, распишитесь.
Питер расписался, полицейский вручил ему конверт. Питер вскрыл и начал читать — остальные сгрудились вокруг.
— Вот это да!
— Прямо не верится.
— Ого! А меня возьмешь?
— Там написано — только Лайтфут. Что бы это значило, Питер?
Питер лишился дара речи. Колени у него медленно подогнулись, он опустился на землю и в изумлении уставился на телеграмму:
СРОЧНО СТАР ЛЕТ П Д ЛАЙТФУТУ ТЧК НЕМЕДЛЕННО ЯВИТЬСЯ БАЗУ ВВС СКЭМПТОН ЛИНК В РАСПОРЯЖ Г П ГИБСОНА 617 ЭСКАДРИЛЬЯ ТЧК ПОДПИСЬ ВИЦЕ МАРШАЛ АВИАЦИИ Р А КОХРЕЙН КОМАНД 5 ГРУППОЙ ВВС БОМБАРДИРОВОЧНОГО КОМАНДОВАНИЯ КОНЕЦ
Глава 4
Квентин поднял лицо от бортового нужника — глаза щипало от залитых туда химикатов. Отчаянно выругался про себя — он налетал свыше двухсот часов, и его еще ни разу не мутило в полете, при любой тряске, в любых самых тяжелых передрягах. До сегодняшнего дня. «Ланкастер», скользивший, точно корабль-призрак при свете дня, казался нереально пустым. Через секунду Квентин снова скорчился над нужником. И в этот момент понял, что страдает не от воздушной болезни. А от страха.
А поначалу казалось — как здорово будет полетать.
— Я бы хотел слетать с вами на тренировку, — сказал он Питеру Лайтфуту, который был у него в долгах как в шелках за то, что именно Квентин рекомендовал его и его экипаж в новую 617-ю эскадрилью. — Погляжу, чем вы там целыми днями занимаетесь.