— Есть на двадцать. — Дядька потянулся к рычагу.
Тут в наушниках раздался голос:
— Эй, Питер, дружище. Ты бы выпустил закрылки.
Это был Найт, круживший над ними на «Нэне».
— А я их не выпускал, — встрял Шэннон.
— Так и зашел криво! — добавил Янг.
Дядька посмотрел на Питера.
— Тебе это нужно?
Питер покачал головой; щелчок — и радио смолкло.
— Так-то лучше. Ну, как поступаем?
— Как Найт. Только снижаемся сразу, заходим быстрее и последний разворот круче. Понятно?
— Угу. — Дядька осклабился. — Только мы не «Штука» вертлявая, помнишь?
— А чем мы хуже?
И с этими словами он убавил газ, отжал штурвал, и «Вики», будто выдохнув, нырнул с холма, как баклан с утеса. Небо исчезло, лобовое стекло заполнили лес и озеро. Ниже и ниже, свистит воздух, обтекая винты, высотомер вращается и наконец замирает — самолет всего в 100 футах от земли.
— Убрать закрылки, полный газ!
«Мерлины» ревут, бомбардировщик выравнивается и несется над водой к южному берегу. Впереди стеной стоят темные горы. Самолет в несколько секунд пересекает озеро, ревет над берегом, набирает высоту перед разворотом, задевает деревья концом левого крыла. Питер смотрит через плексиглас, выжидает — мелькание деревьев на вираже, зловеще накренившийся горизонт, самолет дрожит в его руках, а он ложится в разворот еще круче. И вот перед ним возникает угловатый силуэт плотины. Питер быстро выравнивается, дает полный газ и кладет «Вики» в глубокий левый вираж.
И последнее — заход на цель. Осталось семь секунд.
— Включить прожектора! — Питер выравнивается, корректирует курс. Джейми жмет плечо — ниже; рядом Дядька добавляет газа.
— Двести в час, двести десять, двести двадцать…
— Вижу цель. — Это Киви из носа, прижимая к глазу прицел. — Хорошо, левее, еще левее, хорошо, так…
Пять секунд.
— Двести тридцать, так держать! — Дядька корректирует тягу.
Киви:
— Еще чуть левее, вот так, держим…
Три секунды.
Легкое пожатие плеча, чуть ниже. Легкое похлопывание — так держать.
— Так… так… держим… Сбросил!
Словно сорвавшись с поводка, «Вики» прыгает вверх, Дядька дает полный газ, Питер направляет нос к звездам, стиснув штурвал в объятиях и упираясь ногой в приборную доску.
Херб, в хвосте, следит за сброшенной бомбой.
— Прыгает! Прыгает!
Они взмывают над гребнем холма, но вот опасность позади, переход в горизонтальный полет, газ прибран, разворот — посмотреть. В шлемофонах — напряженное молчание. Потом — вспышка на воде, синяя электрическая дуга, и все водохранилище содрогается, кипит, разламывается на куски, в воздух на тысячу футов взлетает белая пена. Потом — завеса пара, она постепенно опускается, обломки падают в воду.
Дядька невозмутимо сообщает:
— Мы ее раскололи, ребята. Смотрите, рушится.
Над плотиной поднимается мощная круговая струя, будто пена над бутылкой, которую встряхнули. А потом, прямо у них на глазах, целый фрагмент плотины падает, и мощный поток низвергается в брешь. Еще несколько секунд — и плотина начинает проседать, обваливаться в пролом — а тот все ширится, пока зияющая дыра не достигает ширины сто метров. И тут они понимают — да, они обрушили Эдер! Через несколько секунд по равнине уже несется волна высотой тридцать метров, сметая все на своем пути.
— Ничего себе! — выдыхает Чоки. — Вы только гляньте!
— Молодцы, ребята, — говорит Дядька. — А ты, Киви, и вовсе отличился.
— Спасибо, ребята. Ты, командир, тоже сработал четко.
— Я всеми нами горжусь, — кратко высказывается Билли.
— Да. — Питер утирает пот, заливающий глаза. — Мы ее обрушили, все вместе.
— Говорит хвостовой стрелок. Почему в эфире так тихо?
Питер с Дядькой виновато переглядываются. Они так и не включили связь. Питер тянется к тумблеру, но Дядька перехватывает его руку.
— Подожди маленько, дружище. — Он улыбается. — Насладимся моментом.
Это была вторая, и последняя, плотина, разрушенная в ходе операции «Честайз». Но то была не последняя попытка. И счет жертвам не был закрыт.