Я не возражала. Так было проще делать вид, будто его не существует.
Венди рассмеялась.
– Я бы с удовольствием поменялась с тобой местами. Моя соседка постоянно готовит в микроволновке рыбу, воняющую на всю кухню, и внешне она совершенно не похожа на твоего охранника. – Она поправила прическу и встала. – Кстати об обмене местами, мне пора на занятия. У тебя есть все необходимое?
Я кивнула. Я много раз заменяла Венди и прекрасно ориентировалась в рутине.
Когда она ушла, воцарилось молчание – такое плотное, что оно легло мне на плечи, как мантия.
Рис продолжал неподвижно сидеть в углу. Мы были одни, но его взгляд блуждал по комнате, словно из-за кошачьих клеток мог в любую секунду выскочить убийца.
– Тебя не утомляет?
Я почесывала за ушами Мидоу, недавно поступившую в приют кошку.
– Что?
– Постоянное напряжение.
Всегда начеку, в поисках опасности. Я никогда не видела, чтобы Рис расслаблялся, даже когда мы были дома, просто вдвоем.
– Нет.
– Ты же в курсе, что можешь давать не только односложные ответы?
– Да.
Он был невыносим.
– Слава богу, у меня есть ты, сладкая, – обратилась я к Мидоу. – Хоть ты умеешь прилично вести беседу.
Она согласно мяукнула, и я улыбнулась. Иногда я была готова поклясться, что кошки умнее людей.
После очередного долгого молчания Рис удивил меня вопросом:
– Почему ты помогаешь приюту для животных?
Меня так изумил тот факт, что он начал не связанный с безопасностью разговор, что я замерла. Мидоу снова мяукнула, на этот раз протестующе.
Я продолжила гладить ее, раздумывая над ответом на вопрос Риса, и наконец просто сказала:
– Я люблю животных. Поэтому я здесь.
– Гм-м.
Я напряглась, услышав в его голосе скепсис.
– Почему ты спросил?
Рис пожал плечами:
– Просто это не похоже на занятие, за которым тебе нравится проводить свободное время.
Не нужно было спрашивать, как именно я, по его мнению, люблю проводить свободное время. Большинство людей смотрели на меня и делали предположения, исходя из моей внешности и происхождения, и да, некоторые оказывались верными. Мне, как и любой девушке, нравился шопинг и вечеринки, но это не значило, что меня не волновало ничто другое.
– Удивительно, сколь глубоко ты познал мою личность всего за месяц общения, – холодно заявила я.
– Я делаю свою работу, принцесса. – Рис обращался ко мне только так. Он отказывался называть меня моим именем или ваша светлость. Я же называла его исключительно «мистер Ларсен». Не уверена, что это его хоть сколько-то беспокоило, но мелочная часть меня испытывала удовлетворение. – И знаю о вас больше, чем вы думаете.
– Но не почему я работаю волонтером в приюте для животных. Очевидно, тебе следует совершенствовать навыки.
Стальной взгляд серых глаз мельком скользнул в мою сторону, и мне показалось, я заметила искорку веселья, прежде чем между нами вновь выросла стена.
– Туше. – Он замялся, но потом добавил: – Ты не такая, как я ожидал.
– Почему? Потому что я не поверхностная и не пустоголовая? – Мой тон стал еще холоднее; я пыталась скрыть неожиданную обиду из-за его слов.
– Я никогда не называл тебя поверхностной и пустоголовой.
– Но имел это в виду.
Рис скривился.
– Ты не первая королевская особа, которую мне приходится охранять, – сказал он. – И даже не третья и не четвертая. Они все вели себя примерно одинаково, и от тебя я ожидал того же. Но ты не…
Я подняла бровь:
– Я не…
Легкая улыбка пробежала по его лицу так быстро, что я ее едва заметила.
– Поверхностная и пустоголовая.
Я не удержалась. И рассмеялась.
Я рассмеялась над словами Риса Ларсена. Конец света не за горами.
– Моя мама очень любила животных, – сказала я, удивляясь собственным словам. Я не планировала обсуждать с Рисом мою мать, но мне хотелось воспользоваться оттепелью в наших обычно враждебных отношениях. – Это передалось мне от нее. Но во дворце держать животных запрещено, и я могла регулярно общаться с животными только в качестве волонтера в приютах. – Я протянула руку и улыбнулась, когда Мидоу накрыла ее своей лапкой, словно давая мне «пять». – Мне нравится, но еще я здесь, потому что… – Я попыталась подыскать правильные слова. – Так я чувствую себя ближе к маме. Только мы с ней так сильно любили животных. Остальные члены семьи относятся к ним хорошо, но иначе чем мы.
Сама не знаю, что спровоцировало мое признание. Может, я хотела доказать, что мое волонтерство не ради пиара? Какое мне вообще дело до мнения Риса?