Алекс Волков: Ноль.
Когда мы приехали в пекарню, я отстегнулась и уже собралась открыть дверь, но Алекс схватил меня за руку и усадил обратно на сиденье. Вопреки моим ожиданиям, его прикосновение не было холодным – оно оказалось обжигающим, прожгло мне кожу и мышцы, пока я не почувствовала тепло внизу живота.
Я с трудом сглотнула. Дурацкие гормоны.
– Что? Мы уже опаздываем, и они скоро закрываются.
– Ты не можешь идти в таком виде.
В уголках его губ промелькнул тончайший намек на неодобрение.
– В каком? – смущенно уточнила я. На мне были джинсы и футболка, ничего вызывающего.
Алекс кивнул на мою грудь. Я опустила взгляд и, ужаснувшись, ахнула. Дело в футболке? Белой. Мокрой. Прозрачной. И не слегка прозрачной, когда чуть видны очертания бюстгальтера. Нет, было видно все. Красный кружевной бюстгальтер, твердые соски, – спасибо кондиционеру, – полный набор.
Я сложила руки на груди, а мое лицо стало одного цвета с бюстгальтером.
– И так было все время?
– Да.
– Мог бы сказать.
– Я и сказал. Только что.
Иногда мне хотелось его придушить. Правда. Хотя я совершенно не жестокий человек. Я – та девочка, которая годами не ела пряничных человечков после просмотра «Шрэка», боясь слопать членов семьи Пряни или, того хуже, самого Пряню, но Алекс чем-то провоцировал мою темную сторону.
Я резко выдохнула и инстинктивно опустила руки, забыв о прозрачной футболке, пока взгляд Алекса снова не опустился на мою грудь.
Щеки запылали опять, но мне надоело с ним пререкаться. «Крамбл энд Бейк» закрывались через десять минут, и время не стояло на месте.
Не знаю, в чем было дело – в Алексе, погоде или полутора часах на автобусной остановке, – но я не смогла сдержать раздражения.
– Вместо того чтобы быть засранцем и пялиться на мою грудь, может, одолжишь куртку? Потому что я очень хочу забрать торт и достойно проводить своего брата, твоего лучшего друга, в другую страну.
Мои слова повисли в воздухе, и я в ужасе прикрыла рот рукой. Неужели я выпалила перед Алексом Волковым слово «грудь» и упрекнула его в вожделеющем взгляде? И назвала засранцем?
Господи, если ты без промедления поразишь меня молнией, я не обижусь. Обещаю.
Алекс прищурился. Это вошло в пятерку самых эмоциональных реакций, что мне удалось от него добиться за восемь лет.
– Поверь, я не пялился на твою грудь, – заявил он таким холодным тоном, что капли влаги на моей коже превратились в ледышки. – Ты не в моем вкусе, даже если бы не была сестрой Джоша.
Ай. Меня Алекс тоже не интересовал, но ни одной девушке не понравится подобное пренебрежение от представителя противоположного пола.
– Неважно. И гадости говорить необязательно, – пробормотала я. – Слушай, «Крамбл энд Бейк» закрываются через две минуты. Просто одолжи мне куртку, и мы сможем отсюда уехать.
Я оплатила заказ заранее, и оставалось только забрать торт.
У него на подбородке дернулся мускул.
– Я заберу его сам. Ты не выйдешь из машины в таком виде, даже в моей куртке.
Алекс вытащил из-за сиденья зонт и одним быстрым движением вышел из машины. Он двигался словно пантера. При желании он мог бы стать звездой подиумов, хотя сомневаюсь, что он стал бы заниматься чем-то таким «пустячным».
Меньше чем через пять минут он вернулся с фирменной розово-мятной коробкой «Крамбл энд Бейк». Бросил ее мне на колени, закрыл зонт и выехал с парковки, даже не моргнув.
– Ты хоть когда-нибудь улыбаешься? – спросила я, заглядывая в коробку и проверяя, не перепутали ли они заказ. Нет. Одна «Смерть от шоколада», и как раз вовремя. – Иногда помогает при твоем состоянии.
– Каком состоянии? – скучающе спросил Алекс.
– При котором ты выглядишь так, будто кол проглотил.
Я уже назвала его засранцем, что изменит еще одно оскорбление?
Возможно, мне показалось, но уголки его губ слегка дернулись, прежде чем он отрешенно ответил:
– Нет. Состояние хроническое.
Я замерла, открыв от изумления рот.
– Т-ты пошутил?
– Для начала объясни-ка, что ты там делала.
Алекс ушел от ответа и сменил тему так быстро, что я не успела даже моргнуть.
Он пошутил. Я бы не поверила, если бы не видела собственными глазами.
– У меня была фотосессия с клиентами. Есть одно красивое озеро, недалеко от…
– Избавь от подробностей. Мне плевать.
Из моей груди вырвался низкий стон.
– А почему здесь ты? Ты не слишком похож на водителя.
– Я был неподалеку, а ты – младшая сестра Джоша. Если бы ты умерла, с ним стало бы тоскливо общаться. – Алекс остановился перед моим домом. По соседству, в доме Джоша, сверкали огни, и я видела в окнах танцующих и смеющихся людей.