— Вольные они. А я безвольная и в какой момент он решил, что ты взрослая? — взгляд ее карих глаз всегда такой проницательный.
Всегда мечтала о ее теплых глазах с зеленушками внутри, как чертята, а мне папины достались, такие же холодные голубые и ни капли в них солнца нет, и характер такой же несносный, как у отца, это если маме верить. От нее мне достались лишь телосложение и черты лица, конечно же пухлые губы бантиком, которыми женщины этой семьи так гордились и копна каштановых волос.
Моя мама в свои сорок с хвостиком была просто обворожительной женщиной, а недавно она проявила свои бунтарские наклонности — подстриглась под каре и поменяла цвет волос на пепельный, папа конечно тогда пришел в ярость, но на утро сменил гнев на милость. С возрастом конечно я многое начала понимать и замечать, и флюиды эти, которые между ними летают, да и мама мне про любовь начала больше рассказывать, плюс книжки, до этой маминой стрижки вообще думала, что наш папа сухарь. А тут он на утро с ней на кухне танцевал и целовал. Раньше это было только за закрытой дверью их спальни.
— Так в тот момент как стрелять научил и в зал начали ходить, — выдохнула, скучаю по этим временам.
- Мам, я с Диной, тебе не стоит переживать Ди с охраной, они заберут меня и привезут обратно, — пыталась внушить ей спокойствие, прекрасно понимая переживания материнского сердца. Обувая свои ботфорты на шпильке, второй рукой красила губы сливовой помадой.
— Какой Дианой? Тваури? — она открыто любовалось мной, — вот это отец не обрадуется, — и снова о папиных желаниях в первую очередь.
— Мама, я всё детство у них провела и она у нас, я уж не знаю, что там у отцов наших, всё будет хорошо, — чмокнула ее в щеки, — лучшая прическа мам.
— Ох, Мирка. чувствует мое материнское сердце, прическа ей моя нравится, материнское сердце не обманешь — прочитала, то и дело заправляя выбившиеся из каре пряди за уши и поправляя кремовый длинный кардиган, который она носила поверх хлопкового бирюзового домашнего костюма.
— Мамулечка, родная, не переживай, мне светленькие нравятся и я все прекрасно понимаю. Я дочь своего отца. А твоя новая прическа сногсшибательная и этот пепельный блонд тебе очень идет, — надела черный полушубок, взяла маленькую черную сумку-мешок, глянула на себя в зеркало. Ну вроде хорошо, матовые ботфорты удлиняли ноги, кожаная юбка не обтягивала и не была слишком короткой, а водолазка цвета хаки под горло добивала образ, сверху шуба по колено, зима конечно в Москве суровее, чем на Юге. В моменты, когда я выходила на улицу проклинала все и думала, что нужно было уговорить родителей остаться там.
Пока шла по двору к кованым воротам, надышалась морозным и успокаивала себя “зима же не длиться вечно”. Конечно этот дом и квартира лучше чем те из которых мы стремительно уехали десять лет назад. Уж не знаю, что тогда произошло между нашими отцами, но папа вряд ли обрадуется если узнает, что мы тесно дружим. Из их большой семьи я хорошо запомнила тётю Марьям и брата Ди. Амирана кажется, помню как столкнулись, когда мне было 12, а ему уже за 20, высокий, худощавый с синяком на скуле и рассеченная бровь. Вот ведь врезался в память. И домашние сырные пироги тёти Марьям были просто божественны, а потом отца перевели в другой город, так мы и потерялись с Ди, чтобы через 7 лет найти друг-друга в инстаграме и встретиться вновь. Только положение у семей изменилось. Семья Ди переехала в элитный частный сектор Москвы, а наша, семья Вольных, в элитный спальный район т. к. папа стал Генерал-майором и в кругах уже других крутился, но нас с мамой он никогда не афишировал за что ему огромное спасибо.
— Добрый вечер Мирослава, — приветливо поприветствовал охранник на пропускной и как он меня так запомнил за месяц?
— Добрый, Иван, — приторно улыбнулась, смотря на невысокого перекаченного блондина лет 25.
— На свидание? — пытается завязать разговор, раз в пятнадцатый наверно и не надоело же.
— Да, пожелайте мне удачи, — старалась улыбаться еще шире, лишь бы он поверил и не испытывал надежд смотря на меня в очередной раз своими щенячьими глазами.
Он что-то пробубнил мне вслед, когда я выходила на улицу, где уже ждал знакомый черный седан на пустой парковке.
— Здравствуйте Руслан, не могли бы вы меня обнять, только, — приложила палец к губам в знак молчания.
— Здравствуйте Мирослава, — приобнимая меня поздоровался он. Люблю вгонять их в краску, но не Руслана, по нему было видно, что он увлечен Ди с головы до кончиков пальцев.