- Вполне возможно, - покивал головой генерал и продолжил. – Тем не менее, что есть, то есть. Данность именно такова. Но после его выступления, я, пожалуй, изменю, свое первоначальное мнение о нем. Наиболее удачно его могла бы охарактеризовать фраза «с плеча не рубит, но и Америку не открывает». Хотя, может быть именно такой человек и нужен на этом неспокойном месте? Не знаю. То, что Рудов на своем законном месте – месте будущего полководца, сомнений не вызывает. И как бы он показал себя со своим взрывным характером на месте президента – еще тот вопрос. А вот насчет Афанасьева, то я вам скажу так, он меня просто удивил. Даже не так, а с большой буквы – УДИВИЛ. А удивить, как вы знаете из поучений Суворова – значит победить.
Иванов, не торопясь, явно испытывая терпение бородатого полковника и смакуя вид его нетерпеливого ерзанья, взял стакан, с уже давно холодным чаем, мелкими глоточками отхлебнул изрядную порцию – по-русски, не вынимая лимона и чайной ложки, а затем продолжил еще более тихим голосом:
- Я внимательно наблюдал за лицами присутствующих в этом зале во время его выступления. Есть у меня такая привычка – вертеть головой в разные стороны, чтобы ориентироваться во мнениях. Уж извиняйте, ничего не поделаешь – карьерные соображения.
Виттель только крякнул и отмахнулся, как от ничего не значащего в данной ситуации.
- Да. Так вот, возвращаясь от отступления… Смотрю на них и вижу, что почти никто не понимает того, что на САМОМ ДЕЛЕ, - последние слова генерал особо выделил, - он говорил.
- Хм-м, - огладил озадаченно Митрич свою бородищу, - видимо я тоже отношусь к их числу. Ну, так потому и пришел к вам, а не к своему замполиту,2который мало того, что молокосос, так еще и дурак, прости Господи.
- Все акцентировали свое внимание, - меж тем продолжал полушепотом Иванов, - на его угрозах в адрес террористов и их хозяев, на нудном перечислении тривиальных составляющих режима чрезвычайного положения, тоже с угрозами и карами за нарушение. Наконец, сенсационно прозвучало для обывателя и никем доселе непроизносимая покаянная речь, которая, без сомнений была призвана сплотить вокруг себя простых сограждан, и скорее всего это и проделала. И никто. Я могу вас уверить с полной ответственностью, НИКТО не понял основной подоплеки выступления…
- Ну-ну! – подстегнул его Митрич, когда тот сделал очередную паузу.
- А он открытым текстом, правда, петитом3- шрифтом, используемым злыми банкирами для добавления в договор о банковском кредитовании дополнительных условий, сообщил о развороте государственной машины на 180◦.
- Куда?! – вырвался невольно вопрос из уст ошарашенного полковника.
- Куда-куда, - несколько ворчливо передразнил его генерал, - к строительству коммунизма, конечно.
- Слава тебе, Господи! Услыхал молитвы, нас, грешных!– просияв лицом, закрестился старик, не понимая, как противоречиво выглядит со стороны православная радость от ожидания коммунизма. – Да, неужто?!
- Представьте себе. Никак иначе фразу о втором шансе и проклятии преданных нами предков я трактовать не могу.
- Это же тогда совсем другой коленкор, дорогой мой Владимир Всеволодович! – чуть не бросился к нему в объятия потомок европейских королей.
- Оно, конечно, все так, - прокряхтел Иванов, вновь откидываясь на спинку стула и складывая пальцы в замок на объемном своем животике. – И я перед лицом своих сопровождающих, - шевельнул он бровями, в сторону сидевших за соседними столиками, - обязан всем своим видом выражать оптимизм. Да вот только прежнего президента ухлопали сегодня за куда менее радикальные поползновения. А ведь он не покушался на основы государства, просто хотел слегка его реформировать, угождая при этом, всем кто справа и слева.
- То есть, вы хотите сказать, что его ждет та же самая участь в недалеком будущем?! – с испугом спросил Митрич. Выражение испуга на лице заматеревшего в медвежьей берлоге полковника тоже бросалось в глаза своим противоречием.
- Боюсь, Михал Дмитрич, что участь эта теперь будет грозить не только ему, но и всем нам.
- Это вы про залужных супостатов изволили выразиться? Ну, так мы уже как-то сжились с этой перманентной угрозой, - пренебрежительно хмыкнул Виттель, хоть и слышавший утром лекцию, произнесенную в бункере Вострецовым, но так до конца и не поверивший его предостережениям насчет методов устранения конкурентов западными спецслужбами. – К тому же, судя по отсутствию продолжения, которое могло бы вылиться в военный конфликт между сверхдержавами, это дело рук местной оппозиции.
- Не уверен. Это могла быть просто некая рассогласованность действий между внешними и внутренними силами, поэтому я бы не стал разделять ваш оптимизм на данный счет, - возразил Иванов. – С учетом успешности проведенных утром испытаний установки, которая в корне может изменить мировой расклад глобальных игроков, дело может принять совсем уж дурной для всех нас оборот. Мало того, что как изволил выразиться наш уважаемый академик, что-де нет таких средств и методов, которыми погнушались бы наши враги, дабы уничтожить нашу установку вместе с персоналом, так еще и речь нового правителя должна придать им дополнительный толчок к радикальному решению «русского вопроса».
- Я, конечно, со своей стороны, сразу же усилил охрану и призвал к повышенной бдительности, но вы всерьез полагаете, что они могут решиться на это безумие?!
- Я полагаю, что у них просто нет иного выхода, - с апломбом заявил генерал. – На их месте, я бы поторопился с устранением всеми доступными методами любых реальных угроз своему существованию.
- Но ведь, это же - Третья Мировая война!
- С чего вы взяли?! – удивленно воззрился на него Иванов. – Нисколько не война, и уж тем более – никакая не Мировая. Просто локальная операция. Возможно с привлечением наемников для десантирования на местности и тотальной зачистки территории. Но скорее всего, это будет - тактический ядерный заряд, килотонн этак на 15-20. Так и скажут: «Летел самолет. Уронил. Случайно. Просим великодушно извинить. Готовы на любую разумную компенсацию. Тем более, господа русские, вы сами говорили, что у вас там ничего такого нет, и не предвидится» кроме РЛС.
- А сами вы, что скажете? - как-то сразу сник Митрич.